Клиническая ординаДура

Уяснив, что на обычных дежурствах, то есть — на дежурствах в обычных отделениях, он ничему новому не научится, Саша пришел к заведующему отделением кардиологической реанимации Мукулу Пракашевичу и заявил о своем желании дежурить в его отделении, которое в больнице почему-то называли «блоком». Вообще-то, блоком должно называться не больничное отделение, а часть отделения. Например — блок кардиологической реанимации при отделении неотложной кардиологии. А в семьдесят четвертой больнице кардиологическая реанимация была полноценным самостоятельным отделением, но, тем не менее, все, включая начмеда Гонтарева и самого Мукула Пракашевича называли ее «блоком». Так было удобнее. Скажешь одно короткое слово и сразу же ясно, о каком именно из трех реанимационных отделений идет речь (в больнице также были отделения общей и неврологической реанимации).

Мукула Пракашевича Саша застал за странным занятием. Заведующий сидел в кабинете и слушал русские романсы.

«Как диск луны дрожит в седых волнах,
Твоя душа видна в твоих глазах.
Сияют кротостью они,
Не обмани, не обмани!».[18]

— Люблю русские народные песни, — сказал Мукул Пракашевич, выключив двухколоночный плеер, который в кабинете заведующего отделением смотрелся непривычно. — Душевно поют и язык совершенствуется.

По-русски Мукул Пракашевич говорил совершенно без акцента, да еще и с типичным московским аканьем.

Саша не стал объяснять ему разницу между народными песнями и романсами. И вообще «Не обмани», насколько он помнил, было переводом из Гейне, а не исконно-посконным народным текстом. Но если Мукулу Пракашевичу хочется слушать народные песни, то пускай он пребывает в своем заблуждении. В конце концов надо же быть в хороших отношениях с кем-то из заведующих отделениями.

Быть в хороших отношениях с Мукулом Пракашевичем оказалось очень приятно. Он угостил Сашу чаем с пряниками (никакого намека на фамилию, просто человеку нравятся пряники), расспросил о нелегком ординаторском житье-бытье, посочувствовал, и разрешил приходить на дежурства в блок когда угодно. В реанимационных отделениях, с учетом их специфики, ординаторы к дежурствам в качестве штатных врачей не привлекались. Слишком уж ответственная в реанимационных отделениях работа, чтобы поручать ее ординаторам. Но по собственному желанию, в качестве дополнительной единицы, дежурить здесь было можно.

— У меня только одно требование, — сказал Маленький Мук. — Не более двух ординаторов в смену. Трое — это уже перебор, станете путаться друг у друга под ногами. Так что договаривайтесь между собой, чтобы перебора не было, о’кей?

Саше повезло — в выбранную им среду никто из ординаторов не выразил желания дежурить в блоке. В начале дежурства (шестнадцать ноль пять по московскому времени) Саша порадовался своему везению. Примерно в полночь он начал что-то понимать. А в семь часов утра пообещал себе, что больше никогда-никогда… Впрочем, лучше излагать все по порядку, а то больно уж загадочно и непонятно получается.

Дежурные реаниматологи встретили Сашу так же радушно, как и заведующий отделением. Угостили чаем, правда на этот раз не с пряниками, а с бутербродами, к которым Саша добавил свои, пообещали «всему научить и все показать», а затем усадили писать дневники в историях болезни.

— Пока что все стабильно, — ответственный дежурный врач суеверно постучал костяшками пальцев по столу, — так что просто переписывайте предыдущий дневник. — А когда закончите, садитесь писать выписные эпикризы на завтра. Только фразу «рекомендовано продолжение лечения в отделении неотложной кардиологии» не пишите, хорошо? Заранее готовить эпикриз — плохая примета, а недописанный эпикриз вроде как и не существует, верно?

— Это все равно, что недостроенная дача! — хохотнул второй дежурный врач. — Жить можно, а налогов платить не нужно.

К тому времени как Саша закончил с писаниной, настала пора писать новые дневники, потому что в реанимационных отделениях обходы совершаются часто. «Хоть бы привезли кого-нибудь», подумал утомленный писаниной ординатор и его чистое безгрешное желание тут же сбылось — «скорая» доставила мужчину с нестабильной стенокардией. Саша вызвался принять пациента. Ему милостиво это позволили, но все вышло точно так же, как и в отделении неотложной кардиологии — пришлось заполнять историю болезни под диктовку ответственного дежурного врача. Пиши, писарь, пиши…

«Скорики» не поставили пациенту подключичный катетер, за что получили вялое замечание от ответственного дежурного и так же вяло отбрехались-оправдались.

— Можно я поставлю катетер?! — загорелся Саша. — Я умею! Живым двадцать четыре раза ставил, без осложнений…

— А мертвым? — иронично поинтересовался Ответственный.

— Не считал, — честно признался Саша.

В морге он отрабатывал манипуляции не по счету, а по конечному результату. Если три раза подряд все прошло идеально, то оставляй мертвых и иди к живым.