Клиническая ординаДура

Диагноз Начальнику Саша поставил сразу — ИБС, сердечная недостаточность, ожирение. Ничего уникального, у каждого третьего пациента в кардиологии есть проблемы с весом и коэффициентом полезного действия «насоса».[42]

Мысли сами собой вернулись к причине, заставившей Начальника сесть в «Ласточку». Допустим, у него вдруг сломалась служебная машина или водитель внезапно запил. Но ведь можно взять такси, это обойдется примерно в три тысячи… Или он не рискует доверять свою жизнь кому попало? Правильно, конечно. Саша тоже считал, что если есть возможность не пользоваться услугами таксистов, то ей лучше не пользоваться. Никогда не знаешь на кого нарвешься. Опять же поезд гарантирует прибытие в назначенное время (если, конечно, не произойдет чего-то экстраординарного), а трасса — это лотерея. Можно пять часов в пробках потерять…

В вагон вкатилась тележка с напитками и «перекусоном». Толкавшая ее женщина была похожа на доцента Карманову, только волосы у нее были не каштановыми, а черными, прямыми. Саша тут же придумал историю о двух сестрах-близнецах, разлученных в детстве (впрочем, тому, кто хоть урывками смотрел «Зиту и Гиту» особо-то и придумывать ничего не пришлось»). Одна сестра стала доцентом, другая — проводницей. И однажды они столкнутся в поезде…

«Когда Карманова поедет в министерство здравоохранения Тульской области, чтобы лично рассказать о том, какая сволочь ординатор Пряников!», вставил внутренний голос.

Друг Кирилл услышал краем уха в курилке, что ординатор Пряников якобы причастен к случившемуся со Страшилой. В отношении Виджая и Нарендры Саша был абсолютно спокоен, они не разболтают. Кто-то увидел их в индийском ресторане, когда Виджай «проставлялся»? Увидеть могли многие, ведь ресторан находится на территории студенческого городка и народу в нем бывает много. Но и что с того? Может, это Нарендра решил пригласить земляка на вечерние посиделки с другом Алексом? Скорее всего, толчок к слухам дала личность ординатора Пряникова, к которому накрепко прилип ярлык возмутителя спокойствия. А на возмутителей спокойствия принято вешать всех собак. С одной стороны — наплевать и растереть, а с другой Империя Зла (это название очень шло к кафедре) может нанести ответный удар. Перед уходом в отпуск доцент Карманова прозрачно намекнула на это Саше.

Разговор начался с попытки сплавить возмутителя спокойствия с глаз долой. Словно бы мимоходом, Карманова поинтересовалась, не хочет ли Пряников перевестись на второй год учебы в Тулу. Видно же, что здесь ему не нравится, так зачем же себя мучить. А она, как заведующая учебной частью кафедры, обеспечит Саше хорошую характеристику («которой ты абсолютно не заслуживаешь» сказал ее взгляд) и вообще всячески поспособствует переводу.

Теоретически перевод из одной ординатуры в другую был возможен при наличии уважительной причины и свободного места. С уважительной причиной все обстояло просто — придумывай любую, никто все равно проверять не станет. Можно было написать, что собираешься жениться, а будущая супруга живет и работает в Туле. Проблема была в свободном месте. За обучение целевого ординатора учебному заведению платит государственное учреждение. Все планируется заранее — и места, и деньги. Выбить под ординатора Пряникова дополнительное целевое место на кафедре внутренних болезней тульского медицинского института практически нереально. Все целевые места заняты, на каждое желающих десятки, при таком раскладе ни одно место не будет пустовать год в ожидании возвращения блудного сына в родные пенаты.

Саша ответил Кармановой, что он с радостью перевелся бы в Тулу, потому что здесь ему не все нравится, но такой возможности у него нет, так что придется домучиваться здесь. Так и сказал «домучиваться», машинально. Оговорочка по Фрейду. Карманова поджала свои сочные губы так, что они вытянулись в ниточку, и сказала, что пока еще ординатора Пряникова никто не мучил. На «пока еще» сделала ударение — мол, если не хочешь валить добром, готовься.

— Что день грядущий мне готовит? — тихо запел Саша, глядя в окно. — Его мой взор напрасно ловит, в глубокой мгле таится он. Нет ну̀жды; прав судьбы закон. Паду ли я, стрелой пронзенный, иль мимо пролетит она?..

Справа что-то мягко, но звучно стукнуло, как будто тяжелый баул свалился с верхней полки. Саша вздрогнул и обернулся на шум. На него дважды падала с полок чужая поклажа, хорошо еще, что оба раза это были мягкие рюкзаки, а не жесткие чемоданы.

Оказалось, что на пол свалился не баул, а Начальник. Он лежал на спине в проходе, бледный и бездыханный. На лбу выступила испарина. Левая щека мелко подергивалась.

Пассажиры заорали на дюжину ладов.

По непонятной прихоти конструкторов, проход между креслами в вагоне змеился, делая два изгиба. В Сашином самом заднем ряду кресел было два, а во втором от конца — три. Отсутствие одного кресла создавало пространство для работы с телом Начальника. Пространство это было весьма ограниченным, но и то хлеб.