Клинические разборы в психиатрической практике

Теперь о течении болезни. Обратимся к анамнезу. По характеру она похожа на бабушку, которой, как будто, ставили диагноз шизофрении. Два брата стеснительные, малообщительные. То есть, можно говорить о конституциональной предрасположенности к шизоидности, повышенной ранимости, эмоционально-вегетативной разбалансированности. С 9 до 16 лет после психической травмы отмечался отчетливый невроз с неадекватным поведением, расстройством настроения, усилением психастенических черт. Эмоциональная неустойчивость подогревалась, акцентировалась тяжелыми жизненными ситуациями: ранним сиротством, сложными отношениями с родственниками. Уже в те годы красной нитью проходили повышенная утомляемость, плохие память и сон, затруднения в учебе и работе. Таким образом, весь период закладки фундамента ее личности проходил тяжело, надрывно. В таких случаях всегда трудно отделить преморбидный период от начала заболевания. Тем не менее, можно считать дебютом гипертимный период в 20 лет, совпавший со свадьбой. С этого момента на протяжении всей ее жизни прослеживаются аффективные фазы. Можно отметить следующие их особенности. С одной стороны, типичный механизм их возникновения и развития: сезонность, суточные колебания, спонтанность появления, характерность аффективной триады, инверсивность фаз, большая глубина депрессии с болезненной психической анестезией, депрессивной деперсонализацией, сензитивными идеями отношения. С другой стороны, в механизме развития депрессивных состояний отчетливо звучит психогения — реакция на плохое отношение к ней, трудности на работе и пр. Кроме того, очень скоро обнаружилась тенденция к затягиванию фаз. К несчастью для нее, гипомании были хотя и продолжительны, но редки, а депрессии приобрели характер хронических с обилием вегетативно-сосудистых расстройств. По существу данный случай можно во многом рассматривать как жизнь в депрессии с характерным развитием личности: эгоцентризмом (вплоть до псевдодефицитарности), ипохондрией, раздражительностью, обидчивостью, плохой адаптацией, позицией вечно оправдывающегося, обороняющегося от претензий к себе человека. Принципиальным поворотом в ее болезни является присоединение диэнцефального синдрома (панической атаки). Как известно, это расстройство представляет собой большую собирательную группу и различается по клинике и по нозологии. Мы встречаем его при неврозах, реактивных состояниях, при эндогенных болезнях и при заболевании надпочечников. Поэтому нередко их обозначают термином «диэнцефалез». При хронификации эти состояния всегда выходят на первый план, спаиваются с личностью, деформируют ее, часто полностью инвалидизируют больных. Мы не первый раз обсуждаем эти расстройства на наших семинарах, они всегда вызывают диагностические споры. Раньше подчеркивалась функциональность этих нарушений, однако катамнез отчетливо показывает нарастание психоорганического синдрома. Это лишний раз подчеркивает, что многие функциональные расстройства имеют вполне конкретную структурную локализацию и со временем трансформируются в «органику». У нашей больной возник весьма неприятный симбиоз затяжных депрессивных состояний и панических атак. Как и обычно, кризовые состояния чаще возникали на фоне депрессии и гораздо реже на фоне гипомании. Конечно, большое значение как для возникновения, так и для обратного развития приступа имеют рефлекторные моменты: стоило вызвать «скорую», и приступ редуцировался. Поэтому-то в стационаре за 13 госпитализаций эти приступы ни разу не наблюдались. Теперь о дифференциальном диагнозе. У нас получилось 3 диагноза: «Биполярное аффективное расстройство на органическом фоне», «Истеро-невротическое развитие органически неполноценной личности с установочным поведением» и «Недифференцированная малопрогредиентная шизофрения (шизотипическое расстройство)». Большинство врачей не склонно признавать ее нетрудоспособной, считая, что это повредит ее социальной адаптации. Невротическое развитие на церебрально органическом фоне, конечно, присутствует, безусловно имеются и истерические реакции (по анамнезу), однако это именно реакции, а не состояние, определяющее всю ее жизнь. Кроме того, имеются отчетливые аффективные фазы, которые служат почвой для развития личности, о которых я говорил ранее. Психоорганический синдром ярко звучит в анамнезе и при психологическом тестировании, то есть в условиях психической нагрузки, когда он особенно проявляется. Диагноз вялотекущей шизофрении заслуживает большего внимания. Во-первых, имеется наследственный эндогенный радикал, в том числе и в виде особой конституции. Во-вторых, налицо эндогенные аффективные расстройства. Диффузный, ярко выраженный диэнцефалез действительно наблюдается при шизофрении. Однако он обычно выступает в виде дебюта, чаще у молодых больных. С годами он сглаживается, уступая место типичным процессуальным расстройствам, например кататоническим, или служит основой ипохондрического бреда. Отчетливое начало заболевания у нашей больной проявилось сдвоенной аффективной фазой, а кризовые состояния появились через несколько лет. Ей сейчас 50, значит, больна она около 30 лет, 13 раз стационировалась только в эту психиатрическую больницу. При шизофреническом процессе мы должны бы были увидеть специфические расстройства: эмоциональную холодность, парадоксальность, неадекватность, характерные расстройства мышления, тенденцию к бредовой трактовке ипохондрических расстройств. Ничего этого нет ни в статусе, ни в патопсихологическом обследовании. Таким образом, я больше склоняюсь к мнению отделения. Диагноз комплексный. Это — маниакально-депрессивный психоз с преобладанием затяжных депрессивных фаз у психастенической личности. Диэнцефальный синдром (панические атаки), возникший на фоне преморбидной эмоционально-вегетативной разбалансированности и трансформировавшийся в психоорганический синдром. Развитие личности носит сочетанный, недифференцированный характер. Я думаю, что больная проблемная. Таких больных, как сказал профессор Бурно, очень много, им трудно оказать необходимую комплексную помощь, в результате они всем надоедают и оказываются социально заброшенными. За 13 лет госпитализаций, длительного лечения в ПНД больная впервые настойчиво просит об инвалидности. Мне кажется, что ее просьба вполне обоснована. Ведь реально в современных условиях ей практически невозможно создать комплексную лечебно-трудовую реабилитацию. Больная нуждается в постоянной дифференцированной психофармакотерапии. При такой давности вегетативных кризов и невротического развития, когда трудно даже выходить из дома, психотерапия должна проводиться практически постоянно. Она пытается сама работать над собой, применяет различные психотерапевтические приемы, включая даже функциональные тренировки (поездки в метро). Однако все это нуждается в специальном психотерапевтическом руководстве. Социальная неустроенность (невозможность даже покупать лекарства), жесткие требования на возможной будущей работе без учета ее болезни быстро приведут к обострению и декомпенсации.