Клинические разборы в психиатрической практике

М. Е. Бурно. Мне несколько раз приходилось помогать таким пациентам психиатрически и психотерапевтически. Думаю, что это и есть из клинической классической психиатрии та самая аффект-эпилепсия Братуа, которой страдал Лев Толстой, что клинически обосновывали и Сегалин, и Евлахов. Это конституционально генетически-обусловленное заболевание. Формируется особенный сложный эпилептический характер, и мы видим, как из детства это происходило постепенно. Характерны эти «крутилки» и «вертелки», когда она уже в 3 года «крутилась» и «вертелась». Но основное, конечно, в этой форме эпилепсии — сложные аффективные расстройства. Эти сложные аффективные расстройства, о которых она так чудесно рассказывала, конечно, не по-шизофренически, а по-эпилептически рассказывала. И напряжена она по-эпилептически, нет шизофренической милоты, разлаженности, беспомощности. Эти аффективные расстройства сказываются прежде всего в ее дисфорических состояниях, в которых на первом месте злоба. Ганнушкин писал о трехмерности дисфории: на первом месте злоба, гнев, но обязательно есть и страх, и тоска. Они здесь как бы просачиваются сквозь эту злобу. Прежде всего злоба, о которой она рассказывает очень сочно: родителей стала бить. Злоба и мешает, прежде всего, ей жить. Эти дисфорические пароксизмы, дисфорические эквиваленты, от которых она и хотела бы прежде всего избавиться. Она и сама чувствует, что она Бог знает что натворит, если ее не упрячут в этот период в больницу. И она разумно говорит, что хватит с нее там и 10 дней, чтобы избавиться от дисфории и чтобы не накатила больничная тоска. Это уже другое эпилептическое расстройство — эта особая смешанная тоска, почему ее и дифференцируют с шизоаффективным расстройством. Тут больших судорожных припадков может и не быть, а эквиваленты, в основном, аффективные, вегетативные, и нет даже через много лет эпилептического слабоумия. И еще: припадки, эквиваленты часто провоцируются душевными волнениями. Есть содержательная клиническая книга психиатра Евлахова об эпилепсии Льва Толстого. Очень много похожего, до подробностей. И можно это перечислять и разбирать. Эти навязчивости, о которых здесь говорили, весьма свойственны таким больным. Хочется вернуться к дисфорическим расстройствам, к этой ужасной злой раздражительности, которая подробно описана современниками, родственниками Льва Толстого. Совсем молодой Лев Толстой, когда Некрасов как редактор «Современника» напечатал его повесть «Детство» и было правило, что за первую публикацию автор гонорар не получает, какой он устроил Некрасову скандал, как зло ругался в письме за небольшие поправления и за то, что не заплатили. Вообще, эти дисфории Льва Толстого известны. Разнообразные навязчивости, которые говорят здесь об эпилептической ригидности, инертности, навязчивости самого разного содержания, похожие на навязчивости ананкаста, навязчивости психастеника. И что характерно, вместе с лютой авторитарностью, злобностью — тяжелые психастеноподобные переживания. Это очень характерно для больных аффект-эпилепсией. Этих людей в юности даже часто считают психастениками. Есть такие работы о Достоевском. Лев Толстой, если почитать его юношеский дневник, то это такие сложные подробные психастенические переживания, хотя на самом деле, конечно, психастеноподобные. Слишком сильно «переперчено» по сравнению с психастениками. Это мучительный анализ каждого часа своего дня, «что я сделал хорошего, и что я сделал плохого», и ужасные ругательства в свою сторону, и жестокое унижение своей личности в дневнике. В то же время попросить прощения, как рассказывает больная, это для них проблема, это очень тяжело. Вот такое взаимное растворение жестокого, авторитарного и психастеноподобного, срастание авторитарно-дисфорического и мучительно-психастеноподобного. Она же сама говорит, что безумно терзалась комплексом неполноценности. Роднит ее с Толстым и ярость в отношении национализма. Толстой тоже не мог этого понять и не мог терпеть, и приходил в ярость, когда ему об этом рассказывали.

Здесь нередко бывают и половые извращения. Я не помню, чтобы в таких случаях описывался гомосексуализм, но зоофилические, мазохистические и садистические переживания — это встречалось. Она крепкого, мускулистого, атлетоидного телосложения — для женщины. Чувствуется ее авторитарность, и не переносит она авторитарности мужчин. Это примечательно и психологически понятно.