Клиника Сперанского

До института Склифософского было рукой подать, Новиков решил заскочить к Кузнецову, да не тут-то было, не пустили. Правда, обнадежили, что пациент в удовлетворительном состоянии, оснований для паники нет, еще малость подлатают, и милости просим в гости.

Не повезло Юрку, а может наоборот повезло, жив всё же.

Глава 36. Подходящий экземпляр

День был спокойный, без звонков, значит всё шло своим чередом, то есть материалы расследования попали к Главе МВД, и у тех, кому было поручено это дело, дополнительных вопросов не возникло. Да и какие могли быть вопросы, когда вот они, вещдоки, открытым текстом — наркотики, расчлененные трупы, боевое оружие. Знай себе пиши заключение.

Вечером, предварительно оповестив о своем прибытии, Новиков с Кисловым отправились к Арабесковым.

Открыла Катя, сказала Новикову «Милый», поцеловала, ничуть не стесняясь Кислова. Тот захмыкал, деликатно отвернулся. Новикову и самому было неудобно, пришли-то не руку просить, а как бы прояснять неприятные факты. Вышел деловой Ираклий в рубашке с закатанными рукавами, принялся загонять гостей на кухню, к столу. Хотя те и принесли с собой выпить-закусить, но чувствовали себя неудобно, скованно, и это не преминула заметить Нина, спросила ехидно: «Кур, что ли, воровали? Глаза-то бегают». Тут бы самое время и начать, да Ираклий налил принесенного гостями коньячку и безапелляционно заявил:

— За мир и дружбу, чтобы никаких подозрений и намеков. О плохом ни слова.

Ну, что тут скажешь?

Где-то через полчаса, когда все насытились и нашутились до одури, Новиков сказал Ираклию, что имеет к нему маленький вопрос и вышел из-за стола. Тот провел его в кабинет, усадил в кожаное кресло, произнес доброжелательно: «Задавай свой вопрос».

— На этой пленке, — Новиков вынул из кармана кассету, — Кислов озвучил монолог Фадеева на обеде в Пензе. Здесь сказано, что Катя Арабескова причастна к работе чистильщиков. Включить или поверишь на слово?

Ираклий пожал плечами и сказал:

— Мне Игорь импонирует, но мало ли что можно наговорить на пленку. Ты за этим пришел?

— Не обижайся, дружище, просто я хочу знать истину, — произнес Новиков примирительно. — Игорь говорил под гипнозом, так как во время фадеевского монолога был без сознания. Между прочим, Башкиров сказал, что кубик и сережку не крал. И еще он сказал, что Екатерина Борисовна для меня — большущая загадка. Что за большущая загадка? Откуда Фадеев знает Катю?

— Хм, — Ираклий почесал свой высокий лоб. — Может, от Башкирова?

— Они что — знакомы? Фадеев живет в Пензе, Башкиров в Москве.

— Ах, да, да, Кислов же из Пензы. И как там Пенза — шумит?

«Издевается? — подумал Новиков. — Да нет, в глаза смотрит честно, ухмылочкой не поигрывает. Но что-то тут не чисто».

— Шумит, шумит, — отозвался он. — Кстати, а ты не знаешь, кто такие чистильщики?

— К которым принадлежит Катя? — наивно уточнил Ираклий. — Представления не имею.

— Я не говорил, что она принадлежит, — улыбнулся Новиков, стараясь улыбкой развеять возникшую между ними напряженность. — Именно чистильщики убрали Дударева, Моллюскова, Шмаку и массу другого народа, не угодного ассоциации. Убрали кровожадным способом, чтобы пострашнее и впредь другим не повадно. Красть и подбрасывать кубики, чтобы подумали на другого, у этих скотов не принято. Они вообще не оставляют следов, а если желают кого-то подставить, то делают это умело и в лоб, чтобы никаких кривотолков. У меня, дружище, большое подозрение, что кубик и сережку в квартире Дударева оставила именно Катя, и было бы желательно, чтобы она в этом призналась лично. Не хотелось бы доводить до допроса под гипнозом.

— Вон отсюда! — с пафосом произнес Ираклий и театрально показал на дверь. — Пригрели аспида на широкой груди.

В этот миг на пороге возникла Катя.

— Я всё слышала, — растерянно улыбаясь, сказала она. — Да, я бывала у Семена Адамыча, это чудесный человек. И в тот, в последний раз, была, гадала ему понарошку, как умею. Потом закружилась голова, всё в тумане, я ушла, не помню как. Ираклий, в чем дело? Почему мне снится кровь?

Выходит, Ираклий врал, что Катя у Дударева не бывала. Еще как бывала.

— О, Боже, — простонал Ираклий. — Ну, откуда я знаю? Что вы меня все достаёте?

Пошел вдруг с загоревшимися глазами на вставшего из кресла Новикова, с силой пихнул в грудь, процедил сквозь зубы:

— Я же сказал тебе — вон отсюда. Не хватало нам чекистов. Всё вынюхиваете, всё доносите, чуть что — к стенке. Вам, значит, можно, а другим нельзя?

Вновь пихнул в грудь, но на этот раз Новиков просто отошел в сторону и заломил этому горделивому красавцу руку за спину. Спросил, усмехнувшись:

— Кому другим? Ты уж, дружочек, давай поконкретнее.

— Стоп, стоп, стоп, — сказал Кислов, заходя в кабинет. — Андрей, ну ты сладил. Ты еще Кате салазки загни.