Клиника

Будь отец жив, наверняка гордился бы достижениями дочери. Ей пришлось немало потрудиться, чтобы прийти к своей цели. Она никогда не теряла веры в то, что в один прекрасный день окажется здесь. И добилась своего. На стене за спиной висели сертификаты в рамочках — свидетельства упорной работы и успеха. Отец достиг профессиональных вершин в своей научной деятельности: вывел на рынок новые препараты. Работал как трудолюбивая пчелка и обеспечил благополучную жизнь жене и дочери. Мать наслаждалась, принимая в доме высокопоставленных гостей со всего мира.

Каждые выходные за длинным столом в гостиной устраивали такие банкеты, что у гостей текли слюнки. Блюда подавались потрясающе вкусные: жареная утка с соусом из ежевики, филе-миньон с картофелем фри, голубой сыр и вареные груши пашот, горячий клейкий камамбер и хлеб фантастической выпечки. Приглашенные жадно втягивали витающие над столом ароматы, дожидаясь момента, когда можно будет впиться в посыпанную сахарной пудрой меренгу или в шоколадный торт с пропитанными шерри коржами.

Гости приходили и уходили, мелькала череда жадных лиц. Ребекке они напоминали птичек, караулящих на дереве, когда заботливая рука наполнит их кормушку. Дождавшись, они слетают с ветки и опустошают лоток. В детстве Ребекка нередко стояла в коридоре в своей сшитой на заказ сатиновой пижамке. Подглядывала в дверь, любуясь роскошными шелковыми платьями, сверкающими драгоценными камнями на алебастровых шеях и стройными фигурами дам, и не менее восхищенно смотрела на мать.

Та воплощала для маленькой дочери Голливуд пятидесятых: черные как смоль кудри и сияющие синие глаза, пышная грудь и узкие талия и бедра были предметом зависти приезжавших на приемы женщин. Обескураженные гостьи отпускали неловкие комплименты, рассматривая ее фарфорово-розовое лицо, прекрасный маникюр и прическу в стиле Элизабет Тэйлор. Такой женщиной, как мать Ребекки, мечтала стать каждая девочка, в том числе и ее собственная дочь. Мать была совершенством.

Из-за поворота показался конус света фар, и на подъездную дорожку выполз микроавтобус, на миг осветив заднюю стену кабинета. Доктор Кавендиш встала из-за стола и подошла к большому окну, однако предусмотрительно встала чуть поодаль, чтобы ее нельзя было разглядеть. Проводила глазами автобус до самого входа, где тот остановился. Двигатель затих, и в ночной тишине, подчеркнутой ровным шумом дождя, послышался щебет выбирающихся из салона женщин.

Две ассистентки доктора спустились по ступеням и, поприветствовав гостей, открыли над ними специальные гигантские зонты. Помощницы были одеты в одинаковые темно-синие платья, облегавшие фигуру. Одинаковые прически — строгий пучок волос на затылке, одинаковые черты, словно у розовых куколок. Тина и Ким напоминали подружек новобрачной или девушек на подпевках: обе оттеняли основное действующее лицо, однако затмить его не могли. Доктор Кавендиш одобрительно наблюдала, как девушки деликатно собрали женщин в кучку и одну за другой провели в клинику.

Дама с кислым лицом — должно быть, Одри. Точно такое же разочарованное выражение, что и на приложенной к анкете фотографии. Доктор продолжала смотреть. Кэролайн и Вики узнать было несложно — они держались вместе. В поле зрения Ребекки появилась Жасмин. Прекрасна… Действительно стройна — фотоснимок не врет. Не идеальна, но работать с ней будет легче всего: надо лишь разгладить кожу лица и добавить тонуса мышцам рук.

Гейнор бурно и суетливо жестикулировала, хихикая над шутками водителя. Доктор Кавендиш даже вздрогнула, когда рыжая женщина разразилась взрывом хохота перед самой дверью.

Итак, пять. Где же шестая?

Наконец из-за автобуса появилась Эми, и Ребекка вздохнула. Бывали случаи, когда клиентки передумывали прямо перед входом. Ничего удивительного. Сумма платежа была невозвратной, но некоторые денег не считали.

Эми выглядела именно так, как и представлялось доктору. Прошла неуверенной походкой по площадке для парковки и заметалась в свете фар, словно заяц. Доктор Кавендиш испытала возбуждение: да, эту женщину можно изменить! Эми — самая сложная проблема, и все же она принесет Ребекке наибольшее удовлетворение.

За спиной доктора Кавендиш шевельнулась темная фигура. Подошла, встала рядом, поглядывая на улицу.

— Это она? — спросил мужчина, отхлебнув виски из тяжелого стакана.

Ребекка кивнула, поморщившись от тяжелого торфяного запаха напитка.

— Мило, — сказал мужчина, слизнув выкатившуюся из угла рта капельку. — Твой выбор, как всегда, безупречен.

Доктор Кавендиш промолчала, пристально разглядывая гостью, которая неуверенно топталась перед входом, словно решая — сбежать или остаться.

11