Вниз по кроличьей норе

Марк Биллингхэм Вниз по кроличьей норе

С благодарностью и уважением посвящается памяти врачей и младшего медицинского персонала в области психиатрии, погибших на своем трудовом посту во время пандемии COVID-19.

Правду можно говорить только в маске.

Боб Дилан[1]

Mark Billingham

Rabbit Hole

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © Mark Billingham Ltd 2021. First published in the United Kingdom in the English language in 2021, by Little, Brown, an imprint of Little, Brown Book Group

© Артём Лисочкин, перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2022

* * *

Я как раз направлялась стрельнуть табачку у Люси, которую иногда называю Лю-Косячок (Косячок — это во всех смыслах этого слова) и которая, наверное, самая большая понтовщица, какую я только видела — она терпеть не может, когда к ней кто-нибудь прикасается, и уверена, что Земля плоская, — когда вдруг услыхала, как в соседней со столовкой комнате назревает какая-то буза. В маленькой, с желтенькими обоями и диванчиком. В так называемой «музыкальной», поскольку в шкафу там пылятся несколько барабанчиков-бонго и гитара с четырьмя уцелевшими струнами.

В ноздрях у меня по-прежнему стоял запашок водянистого карри, которое Айлин в тот день приготовила на обед.

Не, поймите меня правильно: я подмела все подчистую. Две полные тарелки, поскольку отсутствием аппетита не страдаю и всегда ем то, что передо мной поставили; но где-то через час от этого запашка меня все равно малость подташнивало. Да, я хорошо это помню. Меня в последнее время вообще много от чего мутит, а это место в принципе не отличается особо приятными ароматами, если честно.

Короче… Спешу я, значит, по коридору, стараясь не думать про этот запах и мечтая о хорошей затяжке, как вдруг слышу все эти вопли.

Крики, ругань, какой-то грохот, все такое.

Это было днем в среду, за два дня до того, как обнаружили тело.

Звуки тут разносятся будь здоров как, и поначалу я ничего такого не подумала. Не сказать, чтобы я в жизни не видела, как люди выходят из себя, так что решила, что просто кто-то выясняет отношения на более повышенных тонах, чем обычно, и, лишь только оказавшись в дверях, поняла, что все это действительно всерьез и что необходимо каким-то образом вмешаться. Что нужно все это немедленно прекратить.

Ну что я за дура… За три дня это было до того, как нашли труп! За три…

За дверью происходил натуральный бой. Простых наблюдателей было всего двое — какой-то малый, которого я не слишком-то хорошо знала, даже хлопал в ладоши, словно весь этот спектакль устроили спецом для него, — но все остальные с хрюканьем и всхлипами мутузили друг друга, мечась по всему помещению и сшибая мебель. От дверей мне было не совсем понятно, кто действительно дерется, а кто лишь пытается разнять дерущихся. Было уже поздно пытаться определить, кто все это замутил, но я решила, что это уже не имеет значения — да и изначально не имело никакого значения, раз уж на то пошло.

Тут для чего-то подобного много не надо.

С полдюжины дерущихся, смешавшись в одну кучу, царапались, выдирали друг у друга волосы и по-всякому крыли своих противников последними словами. Рукопашная — так это вроде именуется у военных? Только здесь это была лишь куча обозленных придурков, не преследующих каких-либо возвышенных целей и просто выглядящих по-дурацки, как придуркам и положено.

Которые ожесточенно сцепились в единый клубок, силясь повалить друг друга на пол и выплевывая угрозы.