Клиника

Ей не раз удавалось тайно уходить из лечебницы под покровом темноты и возвращаться обратно — словно кошке через дырку в заборе. Память об успешных попытках грела душу в те ночи, когда сбежать было невозможно. Колючий соленый ветер Уитби, объятия Дэнни, который подхватывал ее, не давая свалиться в воду, — эти маленькие радостные эпизоды давали ей силу переносить заточение в изоляторе и болезненные инъекции седативных препаратов.

Подтянувшись, она влезла на подоконник, соскользнула внутрь, быстро обернулась и плотно прикрыла окно. Сняла шапочку, потрясла мокрыми волосами и несколько раз провела по ним ладонями, прислушиваясь к стуку дождя за стеклом. Напрягла зрение, вглядываясь в темноту. Надо же, как разом обострились все чувства…

В помещении стояла мерзкая вонь, и Дженни едва не вырвало. Кислорода в комнате и так было немного, а тут еще сырые картонные коробки с резиновыми перчатками и гнилые, пропитанные запахом мочи и спермы матрасы…

Пол был усеян засохшими серыми кучками экскрементов мелких грызунов; в углу валялась дохлая крыса с отгрызенным хвостом и распоротым брюхом, из которого вываливались черные внутренности. Дженни мелко дышала ртом, стараясь не набрать в легкие ядовитый воздух.

В другом углу лежали выцветшие металлические таблички, покрытые густой вуалью паутины и пыли. Нагнувшись, она поворошила груду: трудотерапия и прачечная, администрация и библиотека, кружок народных ремесел. Приложив ухо к двери, Дженни прислушалась, втихомолку молясь про себя, и повернула ручку. Боже, как же здесь хорошо! Она тихо шагнула за порог, втянув в ноздри запахи свежей краски и цветущих лилий.

Кладовая находилась в конце короткого аппендикса. Осторожно глянув за угол, Дженни свернула было в основной коридор и тут же нырнула обратно, прижавшись к стене. Навстречу бежала молодая женщина. Сердце лазутчицы зачастило: звуки шуршащего платья и колебания воздуха от бешено размахивающих рук быстро приближались. Открылась и вновь захлопнулась дверь. Дженни перевела дух и выглянула еще раз. Чисто… Бросила взгляд на противоположную стену: ага, знакомая комната.

Она на цыпочках пересекла коридор и открыла дверь. Кое-что можно разглядеть — из окна падало немного света. Шкафов с библиотечными книгами не было и в помине, их место заняли разноцветные тренажеры. Гантели, эспандеры, лежащие ровными рядами маты. Спортзал ждет физкультурниц. На улице взревел мотор; на подъездную дорожку упал отсвет фар. Дженни выглянула в окно. Машина завернула за угол — в направлении бывшего флигеля смотрительницы. Эндрю рассказывал, что доктор в основном покидает клинику в девять вечера, а приходит чуть свет — готовится к предстоящему дню.

Вытащив камеру, Дженни сделала несколько снимков, сознавая, что для Боба они никакой ценности представлять не будут. Ему нужны готовые обрушиться конструкции и уличающие доктора Кавендиш документы. Резиновые мячи и маты для йоги Бобу точно не пригодятся. Она согласилась на его предложение в надежде на лучшую жизнь, которую обеспечат полученные за вылазку деньги, однако, попав в старую лечебницу, забыла и думать о гонораре.

Ей некому было рассказать о тех годах, что прошли в «Сосновом крае». След многих пациентов утерян, и единственный человек, который хоть что-то знает об этом месте, — ее мать, миссис Паттон. Знать-то знает, только вряд ли поймет. Бывшая пациентка потерянно стояла в центре смутно знакомого помещения. Ей пришло в голову, что можно воспользоваться возможностью и выяснить некоторые подробности о прошлом, о юности, что отнял у нее «Сосновый край».

Набитые книгами шкафы служили прикрытием для их с Дэнни тайных поцелуев. Тревожили их здесь редко — разве что кому-то вдруг вздумается почитать о миграционных привычках британских птиц. Если Дженни потратит время и кое-что вспомнит о пребывании в лечебнице, ей наверняка удастся похоронить немало тревожащих ее призраков. Во всяком случае, почему бы не восстановить в памяти хорошее? Было и такое…

Она сунула камеру в карман и вышла из бывшей библиотеки, аккуратно перешагнув через мат. Следы оставлять не стоит.

Спальни клиенток клиники находились в том же месте, где когда-то располагались палаты, только теперь большие общие помещения разделили гипсокартонными переборками. Ее личную жизнь тогда защищали лишь тяжелые занавески у кровати. Железные кольца каждый раз противно визжали по металлической перекладине, когда шторки задергивали или открывали. В «Сосновом крае» в палаты набивали по пятнадцать пациентов. Вытянешь руку — обязательно коснешься соседки. Сейчас это пространство разъединили на семь спален.

Подошвы ботинок тихо скрипели по блестящей плитке. В одной из комнат кто-то издал богатырский храп, так что Дженни, на миг испугавшись, сделала шаг назад и замерла. Человек в спальне что-то сонно забормотал, заворочался на кровати, и лазутчица двинулась дальше по коридору, приближаясь к главному входу.

Рядом с бывшим кабинетом смотрительницы когда-то находился архив. Дженни тронула дверную ручку — и застыла на месте. В комнате разговаривали две женщины.