Клинки города ярости

– Тогда нам есть о чем поговорить. Если бы мне показалось, что вы помешаны на Аждархе и власти, которую он может даровать, выгнала бы вас вон.

– Вы же понимаете, что мы не ушли бы просто так?

– Можете делать с нами все что угодно, Амаль Мансур. Хоть убейте. Загвоздка в том, что для ритуала нужна добровольно отданная частица силы. Людей обмануть можно, древнюю магию – никогда.

– Разве посмеем мы причинить вред столь привлекательным дамам? С женщинами куда приятней договариваться полюбовно, – примирительно сказал Эрдэнэ, и на его лице расплылась соблазнительная улыбка. Ею он одарил сначала зардевшуюся Дишу, а после и Геулу. Однако ее очарование гостя оставило равнодушной.

Геула вперила в него внимательный взгляд, отчего я невольно заволновалась. Какой магией она обладала?

Мгновенья будто бы замедлились. Эрдэнэ не дымился и не падал замертво, но и не отводил взгляда. Не мог или не хотел?

– Я буду разговаривать с Амаль Мансур, а не с демоном, который за ширмой из витиеватых слов прячет две безнадежных любви. Эти чувства причиняют вам много боли. Не лгите женщинам, господин, не разбивайте их сердца лживым очарованием.

Эрдэнэ замер и отвел глаза. Его лоб расчертила глубокая морщинка, но спустя миг от нее не осталось и следа. На красивом лице расцвела знакомая мягкая улыбка.

– Что-то не припомню, чтобы волхаты промышляли гаданием, как рыночные шарлатанки.

Геула хмыкнула и вновь повернулась ко мне. Я отвела взгляд от Эрдэнэ, заметив, какой натянутой получилась его улыбка. Две безнадежные любви. Алый соловей и… я? Нет! Нет, не нужно!

– Я вижу, что на душе у человека, и потому от меня предпочитают держаться подальше, – призналась Геула. Диша тут же встала за спиной матери и в жесте поддержки сжала ее плечо. – Видела и внутренних демонов Герша. Потому и не ответила на его послание, надеялась укрыться в темном углу и защитить дочь от игр волхатов. Увы, спрятались мы не так хорошо.

– Герш говорил, что в деревню, где вы жили, пришли с облавой навиры.

– А он не упомянул, кто натравил их на нас? Не сказал, что я отказалась присоединиться к его культу, и тот, кто клялся в любви, решил отомстить? Герш надеялся, что, лишившись дома, я приползу к нему, но хрен ему на лоб, а не мы с Дишей! – вспылила Геула. На ее лице проступила каждая морщинка, брови сошлись на переносице. Теперь она и вправду походила на потомка грозных волхатов – столько внутренней силы бушевало в этой хрупкой женщине.

– После всего у него хватило смелости обратиться к вам с дочерью? – ужаснулась я. Впрочем, чему удивляться? Родной отец играл моей жизнью, как кот с полудохлой мышью.

– Герш видит только конечную цель и знать ничего не хочет о преградах.

– Если вы поможете мне, я обещаю, что Герш поплатится за все, что натворил. Он и без того не жалует меня.

– Почему же? Вы – еще один ключик к замку, который он жаждет открыть.

– Я шантажировала его, потому что хочу открыть замок на своих условиях, – призналась я.

– Если позволите, я хочу взглянуть на вас. Мне важно знать о ваших намерениях. Тогда я решу, пойдем мы или останемся, – заявила Геула, и ее просьба показалась мне, скорее, приказом.

– Амаль Мансур, не нужно, – подал голос Ансар и замер за спиной, не осмелившись прикоснуться к моему плечу.

– Вы не доверяете мне, но я должна доверять вам? – Геула насмешливо подняла бровь.

– Кто сказал, что я вам не доверяю? – фыркнула я, ощущая, как меня подловили. – Мне нечего скрывать.

Геула моргнула, и я вдруг поняла, что сама моргнуть не могу. Наши взгляды словно схлестнулись в безмолвном поединке, связанные неразрывной нитью. Ее глаза вдруг стали единственным, что осталось на всем белом свете. Казалось, закончился даже воздух.

Наконец я сморгнула морок и замерла вновь. По щеке Геулы скатилась скупая слеза, которую она тут же смахнула.

– Простите, ваша боль еще слишком свежа. Я реагирую на сильные чувства, как будто они мои. Это и есть моя плата за магию.

С этими словами Геула на пару мгновений прикрыла глаза, успокаиваясь. Ее грудь вздымалась и опускалась, а горло дергалось, будто ее душили слезы. Похоже, так и было, потому что еще одна слезинка юрко выскользнула из-под ресниц и пробежала до подбородка.

Я растерянно обернулась на Беркутов и поймала на себе их сочувствующие взгляды. Они поняли, что Геула борется с моей болью, что слезы ее – мои.

– Вы жаждете отомстить очень многим: отцу, цесаревичу, навирам, Первой страже. Слишком много людей, которым вы желаете смерти. И слишком много тех, кто желает смерти вам, – наконец произнесла Геула, и ее голос опустился почти до шепота. – В вас так много ненависти. Вы сумели обуздать ее и даже направили на благо, но она, как дикий зверь, томится в неволе и жаждет свободы… Что станет, если вы подчинитесь ей? Не родится ли новый тиран?