Клинки города ярости

– Если вы так хорошо рассмотрели, что у меня внутри, то наверняка увидели, что я стремлюсь уберечь провинцию от кровопролитной войны. Да, во мне много ненависти, но разве это не то чувство, которое подталкивает вперед гораздо лучше любого пинка? Если бы не ненависть, я бы уже умерла. Только жажда мести и справедливости дают мне силы вести людей за собой, а не самой следовать за кем-то.

Я вскочила на ноги и нависла над Геулой.

– Я знаю, что хорошие люди не бывают правителями. Я – не хороший человек, но надеюсь стать хорошим правителем. Вы увидели, что мои намерения чисты, но дороги, по которым приходится идти, окроплены кровью. Пойдете за мной? Позволите помочь вам и подарить достойную жизнь, а не старую хибару на утесе? Под моим крылом волхаты, которые решат присоединиться ко мне, обретут почет.

– Красиво говорите. Надеюсь, что деяния ваши будут так же красивы, – пробормотала Геула и усмехнулась. – Вы пообещали мне смерть Герша. Я принимаю ваши обещания.

Я без сил рухнула на стул и с улыбкой попросила:

– Напоите нас чаем на дорожку. Заодно и обсудим мою небольшую, но весьма важную просьбу. Хочу попросить вас применить свой дар еще раз на человеке, которому я совсем не доверяю, но… очень хочу доверять.

* * *

Коридор огня привел нас в знакомое кострище у пещеры. Солнце давно взошло, и кухонный уголок кипел утренней жизнью. В серое морозное небо поднимался дымок, а над кухней висел аппетитный запах мяса. Пятеро женщин хлопотали возле двух больших казанов, Джар – волхат, похожий на полузверя, – лопаткой вытаскивал из тандыра свежеиспеченные лепешки. Не хотелось бы мне найти в одной такой шерсть. Дурацкая мысль промелькнула и испарилась, пришпиленная к земле взглядом, полным ненависти. Ильсия – сестра Исара – не скрывала ревности, во все глаза глядя, как Эрдэнэ осторожно помог мне выйти из костра и мягко сжал мою ладонь.

– Кого это вы привели? Зачем здесь ребенок? – задиристо спросила смуглая женщина, которую мне тоже доводилось встречать в пещере. Волхат, чьи суставы изгибались во все стороны, будто какой-то шутник вылепил их из глины.

Она ревностно прожигала взглядом Геулу и Дишу. Девчонка оказалась на удивление бойкой, ответив раньше меня:

– Этот ребенок будет молод и красив, когда ты уже давно сдохнешь от старости.

Я подавилась воздухом, а Эрдэнэ смешливо фыркнул, спрятав улыбку в кулаке. Геула шикнула на Дишу и поспешила извиниться:

– Прошу прощения за поведение дочери. Она всегда грубит, когда напугана. Не каждый день приходится встречать потомков волхатов. Мы привыкли прятаться, и оттого нам так удивительно видеть, как живут такие же люди, как и мы.

Женщина с мягкими суставами подошла к Геуле и, одарив ее долгим взглядом, протянула ей руку.

– Меня зовут Рамиля. Так вы – волхаты?

Геула пожала протянутую руку, сердечно улыбнулась и кивнула. Я же таращилась во все глаза, уже не в силах изумляться, как резко она переменилась. Кто эта доброжелательная женщина?

Следом Геулу с Дишей поприветствовал Джар, торжественно вручив им горячие лепешки. Оставшиеся женщины шептались, но всех отвлек звук упавшего тела. Ильсия рухнула со скамейки ни жива ни мертва. Я наконец заметила ее нездоровую бледность… Да она же почти посинела!

Эрдэнэ оказался быстрей всех нас. Он подскочил к Ильсие и осторожно поднял ее на руки, даже не пошатнувшись. Держать фигуристую, статную девицу оказалось для него ровно так же легко, как и ребенка.

– Опять ублюдок выпил больше, чем должен был? – рыкнул он.

– Не называй так моего брата, – прохрипела Ильсия и закатила глаза.

Эрдэнэ взглянул на меня со страдальческим выражением на лице, и я почти услышала невысказанные слова, как сильно ему хотелось остаться рядом и поддержать меня в разговоре с Мансуром.

– Помоги Ильсие. Я справлюсь, – заверила его я и велела двум новым волхатам следовать за мной.

Знакомые коридоры пещеры вернули мне безрадостные воспоминания. Казалось, будто со смерти Беркута прошло всего несколько дней, до того сильно тоска защемила сердце. Сегодня известняковые стены встретили меня тихой, ноющей болью от потери Амира и пылающей ненавистью к Мансуру.

Тот, кстати, нашелся не в своей комнате, а в спальне Мауры. Они с матерью мирно пили травяной чай. Стан Мауры соблазнительно облегал зеленый бархатный халат, явно запахнутый наспех. Я предпочла не обращать на это внимания. Увидев за моей спиной двух женщин, Мансур расплылся в счастливой улыбке. На его лице проступило столько отчаянного веселья, что я невольно поежилась.

– Мин кие́н, я знал, что могу рассчитывать на тебя! – воскликнул Мансур и прижал меня к груди так по-отечески искренне, что я бы поверила… если б не знала, по чьей вине вся моя жизнь развалилась на кровавые куски.

Мансур благодарил горячо и многословно, осыпал Геулу и Дишу обещаниями, а Маура топталась за его спиной, с гордостью взирая на меня. Наверняка уже представляла свою дочь на троне Нарама. Врала ли она мне или стала такой же заложницей паутины Мансура? Я жаждала это узнать.