Клинки императора

Каден с удивлением слушал из ее уст столь длинные и вдохновенные обороты. Большинство командиров предпочитали выражать свои мысли теми же рублеными фразами, какими привыкли отдавать приказы солдатам на поле боя, и Шалиль не была исключением. Однако сегодня она по какой-то причине скорее ораторствовала, нежели просто говорила, как будто проводила религиозную церемонию, а не просто напутствовала своих подчиненных. Возможно, так оно и было – в конце концов, Проба, подобно всем обрядам, основывалась на жертвоприношении.

– Превыше всех богов кеттрал чтят Хала, – продолжала женщина, показывая на дерево за своей спиной. Свисающие с ветвей летучие мыши слегка покачивались, тихо шурша под порывами ветра. – Однако не обманывайте себя надеждой, солдаты: Хал не любит вас.

Валин поглядел на собравшихся. Ха Лин стояла почти прямо напротив него. Он попытался поймать ее взгляд, но она отказывалась смотреть в его сторону.

– Все вы слышали много рассказов о Пробе, – продолжала Шалиль, – но правды вы пока не слышали. Правда заключается в том, что лишения предстоящей недели высосут из вас все силы, сокрушат вас, может быть, даже сломают – но это будет только прелюдия. Проба, настоящая Проба, начнется через неделю для тех из вас, кому хватит глупости настаивать на своем.

Это было для Валина новостью. Все, что он до сих пор слышал о Халовой Пробе, заставляло предположить, что это всего лишь одно долгое учебное задание – разумеется, гораздо более жестокое, чем обычное, но в основе своей не отличающееся от всего того, с чем ему уже довелось столкнуться. В нескольких шагах от него Гвенна пробормотала что-то вроде «дерьмовая мистика» и плюнула на камни. Остальные кадеты были удивлены не меньше, хотя каждый реагировал по-своему. Анник сжала свой лук, натянутый и готовый к бою, так, словно собиралась пристрелить кого-то прямо тут, на месте; она неотрывно смотрела на командира, как ястреб на мышь. Сами Юрл отпустил какую-то шуточку, которую Валин не расслышал, и Балендин кивнул ему. Влажный воздух наполнился беспокойством.

– Подробности относительно Пробы станут известны тем, кто успешно справится с этой первой неделей, но я могу сказать вам одно: некоторых из вас она сломает, сломает ужасно и непоправимо, на всю жизнь. – Шалиль помолчала, дожидаясь, пока ее слова дойдут до сознания кадетов. – После этих восьми лет никто не сомневается в вашей доблести. Сделайте шаг вперед сейчас, и ваши труды будут окончены. Арин ждет вас, до него всего лишь день плавания.

Арин… Остров неудачников. Гнездо не имело намерения отпускать солдат, прошедших подготовку в рядах кеттрал, обратно в мир, чтобы они становились наемниками или шпионами. Поэтому те, кто не сумел или не захотел пройти Халову Пробу, направлялись на остров Арин, расположенный возле северо-западного окончания Киринской цепочки. Это был самый комфортабельный из островов, с умеренным климатом и более пышной растительностью, чем остальные; он поднимался из моря в хаосе зелени и голубизны. Империя хорошо заботилась о тех, кто отказался от Пробы: им предоставлялись прекрасные дома и пропитание в избытке, все за счет добрых аннурских граждан. Это была сытая, привольная жизнь, жизнь, за которую десятки тысяч жителей обоих континентов готовы были стать убийцами, однако неудавшиеся солдаты платили за нее своей свободой. Они должны были жить на Арине, в этом тропическом раю, до самой своей смерти.

Вперед не вышел никто. Шалиль кивнула, словно и не ожидала ничего другого.

– Предложение остается в силе, – сказала она. – Запомните это на будущее. Вспоминайте об этом, когда будете выбиваться из сил в прибое, пробираться сквозь пески, тонуть в открытом море. И не забывайте также, что предстоящая вам неделя – самая легкая часть, тихая прелюдия к тому, что будет дальше. В любой момент, вплоть до самого конца, вы можете уйти от всего этого, решить, что жизнь кеттрал – не та жизнь, которой вы для себя хотите.

Кадеты по-прежнему стояли в каменной неподвижности, не рискуя встречаться глазами друг с другом.

– Ну хорошо, – заключила Шалиль, встряхивая головой, словно была недовольна. – Прелюдия к Пробе начинается.

Она повернулась налево.

– Фейн, Сигрид, на протяжении следующей недели они ваши.

Адаман Фейн выступил вперед.

– Вы, червяки, должны усвоить одну вещь, – прорычал он, и его лицо прорезала нехорошая улыбка. – Я не признаю мужчину готовым к тому, чтобы стать кеттрал, пока не увижу, как он блюет собственной кровью!

– А как насчет женщин? – выпалила Гвенна.

Фейн широко ухмыльнулся.

– Ну, у женщин болевой порог выше, так что с вами приходится поступать еще более жестко.

* * *