Клинки кардинала

– Ты прав, Этьен, два месяца – это многовато для добрых друзей, если их не разделяет война. Но что мешает тебе пожаловать ко мне в гости?

– Я ведь даже не представляю, где ты сейчас, Гвидо.

Голова в камине завертелась из стороны в сторону.

– А дьявол его знает, Этьен! – наконец признался человек из пламени, которого де Бреку называл Гвидо. – Но здесь потешно. Хочешь – присоединяйся! Я найду способ перенести тебя в это место… где бы оно ни было.

Барон сделал отрицательный жест:

– Не теперь. Сейчас я нужен здесь.

– Ришелье?

– И не только, – вздохнул де Бреку. – Меня тревожит множество вещей, которые вроде бы не имеют ко мне отношения, но мимо которых я не могу пройти.

– О чем или о ком ты ведешь речь, старина?

– Например, есть женщина, которая беспричинно любит меня, а должна бы любить кого-нибудь еще. Или мужчина, который без повода ненавидит меня, а должен бы ненавидеть кого-то другого. Меня тревожат дети…

– Дети?

– …которые должны и не должны родиться. Меня беспокоят все эти торжества, которым нет конца. А еще меня волнует интрига, в которую я случайно оказался вовлечен, поскольку перехватил одно письмо… Скажи, старый друг, известна ли тебе особа, которую могли бы называть банкиршей?

– Мне известно несколько таких особ, однако бо́льшая их часть уже не в этом мире… – Голова снова покрутилась, рассматривая сквозь огонь что-то, чего де Бреку не мог увидеть ни с закрытыми глазами, ни с открытыми. – Но, кажется, и не в этом тоже. А из ныне здравствующих, да продлятся их дни… или закончатся поскорее… Например, бывшую покровительницу твоего внука ее во всех смыслах достойный муженек любя называл «моя толстая банкирша».

– Марию Медичи?!

Де Бреку был так ошарашен этой новостью, что распахнул глаза. Однако лицо перед его мысленным взором не исчезло, не растаяло, оно все так же подергивалось и кривлялось в языках несуществующего пламени.

– Что, неподходящий вариант? – усмехнулся человек в камине. – Или, наоборот, слишком подходящий?

– Пока не знаю… Прости, Гвидо, мне нужно обдумать то, что я от тебя услышал!

– Увидимся, старина!

– Увидимся, друг.

Барон движением руки развеял видение, поднялся со стула и прошелся по комнате взад-вперед; стучали каблуки, звенели шпоры, напрочь лишая любого свидетеля возможности представить, сколь бесшумны могут быть вампиры.

Королева-мать и есть та самая банкирша из письма?

Возможно, хотя и сомнительно. С чего бы Анне Австрийской пользоваться примером Марии, если взаимная нелюбовь двух королев стала притчей во языцех? Раньше хотя бы Людовик прислушивался к матери, но с некоторых пор сын только выказывает уважение и терпеливо выслушивает ее советы, однако руководствуется советами совсем другого человека – своего первого министра. Анна же никогда не проявляла особого внимания к словам Медичи. В самом деле, с чего бы? Королева-мать давно уже отстранена от власти, она перестала быть в Лувре грозной фигурой. Оттого, наверное, и перебирается в отдельный дворец, торжественное открытие которого ожидалось со дня на день и было приурочено к нынешним празднествам.

Но самое главное – что это за пример? Поговаривали, что Мария Медичи приложила руку к убийству собственного мужа, короля Генриха IV Бурбона. Но не могла же Анна обсуждать в переписке с герцогиней де Шеврез убийство Людовика XIII?!

Или могла?

Де Бреку потряс головой. Вампиры видят и читают Сумрак, вампиры тонко чувствуют чужие эмоции, вампирам открыты тайны, которые так и останутся неведомыми для людей и Иных, ни разу не пробовавших крови. Так отчего же сейчас он ощущает себя в тупике, из которого не видно выхода? Почему он столь беспомощен, когда речь заходит об интригах обычных людей? И действительно ли для него так важно распутать этот клубок?

Впрочем, одно дело сейчас было куда более важным: пора отправляться в казармы Дневного Дозора. Возможно, Лёлю уже пришел в себя и отвечает на вопросы дознавателя. Ах, Лёлю, Лёлю!.. Пусть Тьма сделает так, чтобы ты не был зачинщиком той драки в Сент-Антуанском предместье, драки, в которой барону пришлось убить двух Светлых.

* * *

Но то, с чем встретился учитель фехтования в лице нового ученика, не поддавалось уразумению.

Александр Казанцев, «Клокочущая пустота»

На сей раз Претемный принял де Бреку не в кабинете, а в парадном зале. Разумеется, этим самым он не собирался оказать честь вампиру, чей отряд вновь отличился. Просто так уж вышло, что именно в это время коннетабль занимался фехтованием, а парадный зал в его резиденции наилучшим образом подходил для отработки навыков боя с несколькими соперниками – здесь попросту было просторнее, даже если сравнивать с фехтовальным залом.