Клинки Керитона. Трилогия (СИ)

   Он так и не понял, что же это было. Воля Высших? Слабость? Страх?!

   -- Живи, гнида. Пока. -- Крэч опустил занесённую для удара руку. -- Не забудь поблагодарить своих поганых Богов, -- меланхолично произнёс Крэч, поднимаясь. -- Но знай, придёт время, и мы продолжим... Считай, что одну смерть ты оплатил, за тобой ещё три. Ещё раз встречу -- убью!

***

   Темнота в комнате Чарэса Томмара была абсолютной -- своей руки не разглядеть, что не мешало ему прекрасно видеть предметы интерьера и то, что происходило вокруг него.

   "Никакой надежды на этих къяльсо. Эх, была бы моя воля...".

   Чарэс подошёл к столу, где его ждала заранее подготовленная ароматическая свеча, с виду ничем не отличавшаяся от обычной, но это лишь с виду. Завёрнутая в три слоя холстины она не представляла никакой опасности, хотя исходивший от неё аромат, даже в незажжённом состоянии, способен был вызвать сильнейшее чувство тревоги, граничившее с паникой. А людей с неокрепшей психикой и вовсе вводил в состояние агрессивной панфобии.

   "Это для Тэйда и для Саимы. А вот тебе, мой друг, -- Чарэс огладил рукоять меча, -- придётся немного подождать. Я пообещал Левиору, что не трону Вейзо и его людей".

   Чарэс спустился на первый этаж, но в зал проходить не стал, а остановился в коридорчике, ведущем в кухню, и принялся ждать одну весьма привлекательную особу, за коей с удовольствием приударил бы, не имей он сейчас других, более серьёзных дел. Его ожидание было недолгим: вскоре в проёме показалась розовощёкая Нара -- одна из служанок. В тусклом свете настенной лампы Чарэс увидел, как девушка обворожительно улыбнулась ему и выпятила грудь, как это обычно делают женщины лёгкого поведения.

   -- Нара, крошка, тебя-то я и жду.

   Она улыбнулась лучезарнее прежнего и томно повела глазами.

   -- А зачем?

   Чарэс поднял руку и провёл тыльной стороной ладони по её щеке.

   -- Скажи, Тэйд -- друг онталара Саимы -- взял отдельный номер или к нему подселился?

   -- Фу, -- обиженно скривилась Нара, поняв, что происходит вовсе не то, что она себе навыдумывала.

   -- Ну-ну, крошка, не морщи носик, это тебе не к лицу. Так что?

   Она отклонилась, прижимаясь лопатками к стене, и утвердительно моргнула.

   -- Подселился, значит? Хорошо, -- без лишних объяснений, Чарэс взял ладонь девушки в свою и вложил в неё свёрток со свечой. Следом одну за другой, так, чтобы она видела, приложил три серебряные монетки. -- Тут свеча, -- он поднял палец и прижал к её губам, будто ставя на них невидимую печать и предостерегая девушку от ненужных вопросов, и сменил тон с елейно-бархатного на властный, нетерпящий возражений: -- Сейчас ты пойдёшь в их номер и зажжёшь её там. Поняла?

   Она испуганно заморгала, не решаясь перечить.

   -- И чтобы ни звука мне!

   Чарэс обхватил её за талию и притянул к себе так, что девушке пришлось встать на цыпочки. Он почувствовал, как вздымалась грудь Нары, как забилось её сердце, подобно перепуганной птахе, запертой в клетке из рёбер, и страстно впился губами в её губы. Закончив, он плотоядно втянул носом воздух, давая понять, что в ближайшее время намерен продолжить, и прошептал, подталкивая ошалевшую девушку к лестнице:

   -- Это всё. Пока. Иди, крошка. И-ди! "А я пойду взгляну как у Вейзо дела".

***

   -- Выжил ли Алу'Меон или нет, никто так и не узнал, а вот его мятежного брата Алу'Вера, сиречь Верлонта, выдворили на остров Сау, где он и коротал свои дни в одиночестве, пытаясь обрести покой и истинное знание. Навряд ли достиг он вершин воздержанности, но одно несомненно: преуспел в познании величественных и разрушительных сил огня. Несмотря на содеянное непокорный маг продолжал искать ответы в древних писаниях, в тайных знаках и всемогущих рунах. Что он там нашёл? Какие тайные знания постиг? И как случилось, что его заточили в тело лесного цоррба и выпустили гулять по лесам Седогорья, -- Хабуа лукаво улыбнулся, -- мы узнаем завтра.

   В зале стояла гробовая тишина.

   Хабуа держал паузу, курил, пуская жирные кольца, и выжидающе смотрел на слушателей.

   -- Как и договаривались, братья, я продолжу завтра вечером, -- он зевнул и поклонился. -- До завтра, уважаемые.

   -- Ну уж нет! Больше я этого издевательства терпеть не намерен! -- брат Тамк встал. Его табурет накренился и с грохотом рухнул на пол. Санхи поднял руку и сжал кулак.

   По залу пробежали тревожные шепотки. Хабуа захлопал глазами.

   -- Ну ладно, значит... Хорошо. Я...

   -- Что за историю ты нам рассказываешь, старый козёл?!

   Этого Хабуа не вынес. Он начал вставать, беспорядочно жестикулируя.

   -- Да как вы...

   -- Сядь, брехло! -- тряхнул кулаком Тамк.

   Народ в зале недовольно загомонил. Вскочили охранники купца Балыза. Один похрустел позвонками, качнув головой от плеча к плечу, другой несколько раз шлёпнул кулаком в раскрытую ладонь другой руки -- недвузначные намёки на то, что не стоило санхи обижать столь уважаемого рассказчика.

   -- Остынь, Тамк! -- брат Этро нависал над столом, упершись ладонями в край. Он с прищуром посмотрел на Балыза. -- Уйми своих волкодавов, чужестранец. Драки не будет.

   Добавляя веса словам старшего, медленно поднялся и третий санхи -- молчавший до этого брат Римо.