Клинок Белого Пламени

К закату побратимы собрались снова. Они просто вышли на улицу, дошли до тренировочной площадки форта. В этот предзакатный час там почти никого не было. Боги, демон, Пламенная – все как один встали на колено и склонили головы перед закатным солнцем. Это был час гибели их брата… Потом они поднялись, и Альтис достал флейту. Демон должен быть сильным, ведь он – лидер, на плечах которого держится все. Но хотя бы в музыке можно выплеснуть тоску и горечь…

Он едва успел поднести флейту ко рту и набрать в легкие воздуха, как неначавшуюся мелодию оборвал радостный визг:

– Talleri!..

Альтис развернулся, даже не пытаясь скрыть удивление… и у него на шее повисла радостно вопящая девчонка. Узрев лица своих учеников, бросившихся к нему следом за Кари, демон даже не сумел зарычать. Кое-как взяв себя в руки, Пламенный все-таки отодрал от себя ученицу. И, держа эту непоседу за шиворот на вытянутой руке, спокойно произнес:

– Не понял.

– Э… ну… – сникла запыленная и усталая девочка. Она и не пыталась трепыхаться. – Мы не могли остаться в стороне. Я же не могу оставить свою империю без присмотра!

Оглядевшись, Альтис понял, что дети не одни. Маленькая эльфийка, переодетая мальчиком, подошла к Ветру и лукаво улыбнулась. «Я соскучилась, любимый…» – почти беззвучно шепнула владычица.

Другая девушка, с толстой косой светло-русых волос до колена, растерянно разглядывала обоих Волков.

Снежный волчонок стоял позади своих спутников и беспокойно шарил взглядом. И с каждым мгновением тревога в льдисто-голубых глазах росла.

– А где Коган? – спросил мальчик. Снежинки густо завихрились над его головой.

Лица богов такой исказились мукой, что ответ не понадобился. Но отпущенная из крепкой хватки принцесса тихо повторила, перестав улыбаться:

– Где Коган, Talleri?

– Даже бога можно убить, – через силу вытолкнул из себя демон. Кари мотнула головой, не веря, и Пламенный повторил сказанное сутки назад: – Нет больше Когана.

Впилась в грудь когтистой лапой боль, мешая дышать. Альтис стиснул зубы.

– Как… нет?.. – севшим голосом спросила Карэн. – Боги бессмертны!

– Как и демоны, – глухо ответил Альтис.

Кари еще минуту постояла, силясь осознать услышанное. И расплакалась.

– Что случилось? Кто это сотворил?! – звонким голоском спросила эльфийка у Ветра.

Но тот не мог ответить, и владычица легко прочла всю бездну тоски и отчаяния на лице любимого.

Отвернулась, зло вытерев лицо кулаком, воительница.

Дышать стало невмоготу, и стальные когти в груди сжались еще сильнее. Демон рванул на груди шнуровку, вскинул голову к небу. У седого виска судорожно билась жилка. Темнота сгустилась до осязаемого мрака. И из этой темноты проступило знакомое до оскомины лицо, на котором горели лютой ненавистью желтые глаза. Узкий зрачок подрагивал, едва заметно расширяясь в такт ударам сердца. Схватив демона за плечо и дернув к себе, Зверь вогнал длинные когти свободной руки в когда-то нанесенную рану, силясь добраться до сердца. «Ненавижу тебя…» – шевельнулись губы, прежде чем растянуться в страшном оскале.

– Альтис!.. – первой кинулась к упавшему демону воительница. – Стрим! У него опять приступ!..

Все потонуло в напоминающем трясину тягучем небытии…

Он очнулся от холода. Заставил себя сесть, прижал к груди руку, пытаясь пересилить и унять давящую боль. Когда немного отпустило и дышать стало возможно хотя бы через раз, демон смог оглядеться. В паре метров слева горел костер, и его двойник сидел у огня, подперев подбородок рукой. Хмурился, глядя на летящие в ночь искры.

– Что, пакостник мелкий, не сумел добить? – Альтис подсел к огню, стараясь не делать резких телодвижений.

Желтоглазый Зверь взглянул на демона с раздражением и злобой, буркнул в ответ:

– Решил растянуть удовольствие.

– Ну-ну, – скептически хмыкнул Альтис и сунул руки в огонь.

Пламя побелело. Демон улыбнулся, когда языки огня обняли его руки, потянулись к груди, к лицу. Зверь жадно подался вперед, с головой сунулся в костер. Ловя руками белый огонь, пил его, как воду.

– Пламя бывает разное. – Альтис покосился на Зверя. – Даже одно и то же, оно разное. Это – Огонь, который горит вовне, он не сжигает душу. Ласковый, теплый, любящий. Но грозный, опасный, смертоносный. Его пища – ветви деревьев, трава, воздух. Огонь, который ты зажигаешь в себе, тоже требует топлива. И его дрова – это твоя душа, твоя любовь к нему, твоя жизнь, твоя ярость. Он много берет, но дарит в ответ себя. Пламя Жизни, Amenotiva, несет самое страшное разрушение – ты сжигаешь себя в нем всего без остатка. Подобной смертью имеет возможность умереть любой маг-пирритик, владеющий огнем, не только истинный Пламенный. Но вот воли сгореть заживо хватает лишь у одного из сотни тысяч. Из себя самого ты создаешь Огонь, сходный с Пламенем Творения.

Зверь поймал еще один лепесток Белого Пламени, потерся об него щекой, мечтательно и довольно улыбаясь.

– Я тебя тоже не смог убить, – вдруг сказал Альтис.

Сверкнули в оскале два ряда острых зубов. Зверь затолкал огонек за ворот, растянулся на траве, мурлыкая веселую песенку.