Клинок Белого Пламени

Ветер несколько томительных минут пытался осознать сказанное. Братья молчали. Альтис устало сел на пол, привалившись к дивану спиной. Не обращая внимания на лужу крови, согнул ногу, упер локоть в колено и обхватил свой высокий лоб ладонью. Скрипнула дверь, когда владычица сочла, что уже можно зайти спросить, что еще от нее срочно требуется. И заодно посмотреть, что с богом-ветром, в сторону которого, как метко выразился демон, она уже обратила свой прекрасный взор… Но, поняв, что сунулась не вовремя, Сильтарина осталась за дверью. Непривычное поведение для женщины, не знавшей ограничений и отказов. Эльфийка вдруг почувствовала себя юной глупой служанкой, влюбленной в принца.

– Я теперь что, смертен? – преувеличенно спокойно поинтересовался Ветер. Никто не ответил, и Стримбор снова спросил, пытаясь приподняться: – Я теперь смертен, Ирихор? Я, твоего Создателя в душу, сдохну здесь?!

– Не дождешься! – злобно прорычал демон, тяжело поднимаясь на ноги. С последней фразой друга ему пришла в голову неожиданная, совершенно дикая мысль. И он не был уверен, что задумка сработает.

Отойдя к стеллажу, доверху забитому книгами (на втором ряду таились многочисленные развлекательные любовные романы, гораздо более зачитанные, чем прочие тома), он стянул перчатку, достал поясной нож и безжалостно воткнул себе в ладонь.

– Какого нежитя ты творишь?! – вскочил Коган.

Ирихор оглянулся, философски пожал плечами и ничего не стал делать. Альтис провернул нож в ране, проткнув ладонь насквозь и страшно калеча руку. Яркая вспышка в пяти шагах от него послужила ответом. Высокий, убеленный сединами, но статный, как воин, старик в белых одеждах грозно взглянул на демона. Подойдя, своими руками вынул нож из его руки и залечил рану потоком света. Аккуратно поводил пальцами по ладони, восстанавливая рисунок руны.

– Какого Кошмара ты отрываешь меня от важных дел, демон? – сведя брови к переносице, поинтересовался Создатель громовым голосом.

Стоя лицом к Альтису, демиург не видел, что происходило за спиной. Никто не посмел вмешаться. Ирихор бесшумно отошел подальше, попытавшись слиться со стеной. Он хорошо помнил, что пошел поперек воли Создателя, и чем ему это грозило… только Создатель и знает.

– А как же: «Здравствуй, Альтис, поганец, сейчас по шее получишь»?! – дерзко оскалился Пламенный. – Или: «Пламенный, ты опять последнюю совесть потерял»?

– Не раздражай меня, Альтис, это тебе не игрушки. – Создатель скрестил на груди руки. – Что случилось такого срочного, что ты уничтожил руну?

– Стримбор – твое творение? – отбросив язвительный тон, спросил Альтис.

– Допустим, – ответил Создатель.

– Тогда обернись же. – Альтис устало оперся спиной о стеллаж.

Создатель обернулся…

– Малыш!..

Старик таял с каждым шагом, являя миру истинный облик Создателя. Зеленая майка и неопределенного цвета пятнистые штаны с большим количеством карманов, почерневшие глаза и неизменные две короткие русые косички. Девочка светилась изнутри и даже несколько… просвечивала. Она не могла явиться сюда во плоти.

Создатель приблизилась к своему творению. Детская ладошка ласково провела по лицу с трудом улыбнувшегося Ветра. Побелевшие губы неуверенно шевельнулись, неслышно шепнув короткое слово…

– Кто это с тобой сделал, мальчик мой? – спросила Создатель, водя ладошками по изуродованной плоти. Истерзанные плечо, грудь, шея и рука заживали на глазах. Переставали появляться новые раны, замирали черные полосы.

– Я не видел их лиц, – ответил Стримбор, с обожанием глядя на своего Создателя. – Они метили не в меня, а в Ала.

– Это я вижу… Тебе нужно на Велимор, малыш. Даже я не могу снять Печать… Трэн, Ког, поднимите-ка брата.

Траэллита и Коган без вопросов подчинились, и обессиленный Ветер практически повис у них на плечах. Создатель провела ладошками по изрезанной спине. Боль уходила с каждым движением маленьких детских рук, оставляющих легкий холодок.

– Что нам теперь делать?.. – спросил Траэллита, не надеясь на ответ.

Девочка закончила лечить своего сотворенного. Того, кто был ей все равно что сыном. На месте ран широкими полосами легла татуировка Печати. Бледная и неровная, но от того не менее сильная в своем действии.

– Справимся, Трэн. А если не справимся, то умрем все без исключения. Даже я, – ответила Создатель. Она обошла побратимов, заглядывая в лица. С неудовольствием посмотрела на перепачканный в крови диван, кивнула на кресло: – Брату сесть помогите.

Боги снова подчинились. Смычок подошла поближе и вдруг улыбнулась так ласково, как мать улыбается любимым сыновьям или старшая сестра – братьям. Взглянула снизу вверх на высокого ламия и сказала немного ворчливо, хотя в темно-синих глазах светились любовь и гордость:

– Сядь, мальчик мой, мне до тебя высоко тянуться.

Змей опустился на колени и только тогда оказался на одном уровне с маленьким худеньким подростком.

– Так лучше?

– Сойдет, – усмехнулась девочка. Провела ладошками по его лицу, поцеловала в лоб. – Вот так-то лучше… – Она улыбнулась, чувствуя, как часть доступной ей в материи силы перетекает в ламия.