Клинок Белого Пламени

— Души, меченные верховным… Они мои! — Моррий вытянул руку, указывая на некромантов. Из рукава показалась черная, покрытая чешуей ладонь, от вида которой передергивало. — Эти пятеро — мои.

Альтис оглянулся. Колдуны с мрачной решимостью готовились к последней битве. В этот раз выжить никто из них не надеялся.

— Я их заберу… остальных можешь оставить себе… если отобьются от низших.

Придется снова раскрыть уникальный дар перед одним из собратьев. Старший брат Альтиса, Черный демон Альтаир, категорически запрещал это делать. Этот запрет вбит в сознание демона намертво, но талантливый Пламенный уже придумал, как извернуться, чтобы сбить Моррия с толку. С его ладони соскочили пять небольших огненных шариков и врезались в некромантов. Те разлетелись по песку, как пушинки.

— Моя добыча! — рявкнул Зверь. И чуть успокоился, позволив говорить Альтису. — Теперь на них мои метки, а верховный облезет! Ты можешь валить обратно в свои глубины!

— Ты оспариваешь право Пожирателя Душ? — недоверчиво спросил демон.

Альтис ощутил, что вода стала кровью. От ее запаха затошнило.

— Дешевка, — сплюнул в море Альтис. — Оспариваю?! Да я… право верховного! — Недвусмысленный жест красноречиво выразил отношение Пламенного к стоящему перед ним демону и его претензиям. — И твое — тоже! Я признаю только одну власть — свою собственную!

— Ты ничему не учишься, последний Пламенный. Даже смерть братьев ничему тебя не научила.

— Не смей говорить о моих братьях, Моррий Уродливый!!! — Зверь знал, куда бить побольнее. Хозяин глубин даже среди своих считался редкостным уродом, но мало кто осмеливался называть его этим прозвищем в глаза. Да и за глаза опасались.

Вспыхнув так, что песок под ногами оплавился, превращаясь в стекло, Зверь зарычал. Люди на берегу бросились врассыпную, забились кто куда, лишь бы быть подальше от этого исчадия загранной бездны.

— Он себя убьет, — в отчаянии простонала Алина.

Траэллита поменял обличье в прыжке, поднялся во весь свой громадный рост, и кровь вокруг него снова стала водой.

— Уходи, Моррий, — сказал бог-ламий. — Уходи, пока мой кровный брат еще не перешагнул границу и не растерзал тебя.

— Растерзать меня?.. — Моррий расхохотался.

Ламий отодвинулся в сторону, уступая путь Зверю:

— Он твой.

— Добыча-а… — разнесся над морем голос Зверя. Отзвук эха не успел затихнуть, а черные крылья уже несли своего хозяина, объятого Огнем Разрушения, к вожделенной цели.

Оборвав смех, Уродливый Моррий едва успел броситься в пучину, предпочтя бегство битве. Рычащий Зверь не раздумывая нырнул следом. Нырнул и ламий, сверкнув серебристой чешуей хвоста.

Волны еще пару минут бушевали в том месте, где исчезли демоны и бог, но быстро успокоились.

— Ушли, — сказал Стримбор, который к этой минуте уже очнулся и наблюдал за происходящим вместе со всеми. — Ждем до утра. Не беспокойся, Арох, они вернутся.

Утром, когда лучи солнца осветили бухту, две слегка пошатывающиеся фигуры вышли из волн на берег. Сели на песок.

— Повеселились, — обронил Альтис.

— Да уж, — вздохнул Траэллита.

После удара Печатью Моррий был не очень силен и рассчитывал только на то, что противники тоже выдохлись. Но не учел Зверя, которого вовремя сорвало с цепи. Драка была короткой, а потом побратимам пришлось отбиваться от низших, тучей бросившихся на законную добычу. Только добыча оказалась когтисто-клыкастой и сдаваться не собиралась. Однако Моррий, получив фору, сбежал.

Откат в глубинах моря, в наскоро созданном подобии «Саркофага», прошел относительно легко. Зверь на время затих.

— Он будет мстить, — сказал Траэллита, рассматривая свежие, еще не затянувшиеся шрамы на руках. В таких же шрамах было все тело. Порез на лице быстро затягивался, осталась лишь тоненькая, едва заметная линия. Очень немногие способны ранить великого ламия, пробив его бронированную чешую.

— Будет, — меланхолично согласился Пламенный.

К друзьям подошел Арох и молча слушал их разговор.

— Перепонку порвал, — поморщился бог моря, обнаружив на левой руке разрыв между пальцами. Срастить тонкую кожу перепонок было очень сложно.

— Давай зашью, — предложил Волк, опускаясь рядом.

Он достал серебряную иглу, специальную нить, приладил поровнее рваные края и ловко принялся сшивать рану.

— И давно ты стал таким садистом? — поинтересовался Траэллита. — Иглу с собой таскаешь.

— Вон того дурака постоянно штопать приходится. — Волк кивнул на Альтиса. — Он ведь совсем сумасшедший и вечно на что-нибудь стальное и острое натыкается.

— Эх, Арох… — Ламий, чуть щурясь, по-доброму посмотрел на друга и побратима. — Знал бы ты, как я боялся все эти триста лет, что ты не вернешься.

В зеленых глазах Волка промелькнула грусть. Он быстро вскинул и тут же опустил взгляд.

— Я знаю, Трэн. Знаю. — Опытный мастер завязал последний узелок. — Не тревожь шов хотя бы день.