Клинок Богини, гость и раб

Голос жрицы звучал проникновенно, завораживая и чаруя… Наконец смолк. Пальцы, ласкающие струны, остановились. Мгновение немого оцепенелого восхищения сменилось рукоплесканиями и выкриками, прославляющими музыкальное мастерство.

– Восхитительно! – доносилось со всех сторон.

– Да если бы я знал, что на Ангорате учат так петь, я бы свою жену и сестру отдал туда учиться, чтобы пели мне каждый день! – сказал граф Гай Гудан.

Шиада хотела было ответить, но слово неожиданно взял Таланар:

– Верно, все девы и мужи Ангората обучаются музыке, но с таким голосом, как этот, нужно родиться. Дара богов в учении не обрести.

Нирох попросил спеть что‑нибудь еще, но Шиада отказала – слишком устала уже, голос вот‑вот начнет сипеть. Король улыбнулся, поблагодарив. Все принялись праздновать дальше.

Шиада пригубила вина, надеясь смягчить запершившее горло. Закашлявшись и поблагодарив хвалившего ее Растага, вышла во двор. Здесь чуть поодаль располагался небольшой пруд, у которого росло несколько яблонь. Под деревьями стояли скамейки. Шиада присела на одну из них и на этот раз накинула покрывало на плечи – заметно похолодало. Закрыла глаза, чувствуя, как жадно легкие вбирают воздух. Расслабилась, позволив себе потерять счет времени, – ветер совсем тихо доносил сюда из дворца отголоски празднества.

Из задумчивости ее опять вывел мужской голос – на этот раз незнакомый, низкий и бархатный:

– Вы прекрасно пели сегодня, госпожа, – произнес незнакомец, подкравшись к жрице сзади. Шиада обернулась, вскинув на него черные глаза, под вниманием которых мужчина обошел скамью и предстал перед девушкой как есть. Двадцать два с небольшим, как всегда точно определила девушка. Мужчина был высок, силен, широкоплеч, шикарно одет и обладал самыми красивыми в мире янтарно‑песочными глазами. Какая‑то неведомая теплота единения разлилась по всему телу Шиады от одного его взгляда.

– Благодарю вас, при…

– Агравейн.

– Да, – ответила девушка, замешавшись. – Железногривый принц Архона.

– А вы племянница короля Нироха, – утвердил Агравейн, присаживаясь рядом. – И жрица Великой Матери.

– Верно.

– Однако верится с трудом. – Агравейн обворожительно улыбнулся, заглядывая девушке в лицо. – Сколько вам…

– …Тебе, – поправила жрица.

– Сколько тебе было, – мужчина загадочно сверкнул янтарными глазами в лунном свете, – когда ты отправилась на Ангорат?

– Пять. – Жрица повернулась к собеседнику гордым профилем. – Я всегда была самой молодой сестрой в Общине. К четырнадцати годам я освоила все, что могла, и теперь служу в храме Возмездия.

– Этого следовало ожидать от жрицы с таким именем – Шиада. Тебе не кажется удивительным то, как тебя нарекли?

Шиада тихонько засмеялась:

– Да, это всем кажется удивительным, но кто осмелится спорить с Матерью и храмовницей? И потом, со временем привыкаешь.

– Жрице с твоим именем не пристало жить в Этане. Ты вернешься на остров или останешься жить в доме отца? – Агравейн не унимался с вопросами.

– Вернусь, конечно, здесь мне нечего делать. Я приехала как Сирин, только чтобы представлять династию на свадьбе твоей сестры. Почему ты спрашиваешь? – Шиада обращалась к принцу на «ты», независимо от его мнения на сей счет. Но, судя по всему, Агравейн не возражал.

– Потому что слишком нечасто я могу беседовать со жрицами. – В его мыслях жрица слышала совсем другой ответ. Но Агравейн пытался делать то же, что делали иногда друиды Ангората, когда она ловила их на откровенных мыслях: приглушать их, – и этот жест вызывал в Шиаде невольную волну уважения. – У воинов мало времени на обряды и жречество, особенно у тех, чьи отцы сидят на троне. Мы имеем дело со жрецами в храмах и, конечно, с Сиринами и Тайи, но это совсем не то. В детстве я три года провел в Братстве Друидов и до сих пор тянусь к тем носителям змеиного могущества, с которыми меня не связывают обязательства страны.

Шиада чувствовала исходившую от него силу. Физическую, нравственную и духовную.

Что‑то легким мороком забрезжило перед жреческим взором, заставив Шиаду переливчато засмеяться:

– Боюсь, жрицы единственные из женщин, с которыми ты в состоянии разговаривать! – В глазах Шиады непроизвольно мелькнуло какое‑то лукавство.

– Ты о чем? – озадачился мужчина.

– С другими женщинами до разговоров дело редко доходит.

Агравейн тоже засмеялся, опустив голову на руки, упертые локтями в колени. Он понял, что расслабился.

– Видимо, Сирины и впрямь подаровитее обычных жрецов, раз ты видишь столь многое за столь малым.

– Тебе не удастся похвалами и со мной перейти от разговоров к ласке, – без тени упрека сказала Шиада, посмотрев на мужчину.

– Я этого и не хотел. – Агравейн посмотрел в ответ, подмечая, как вновь напрягся всем телом.

– Точно, а я и не жрица вовсе, – продолжала она улыбаться. – Ладно, ты хотя бы не выказываешь этого в столь примитивной форме, как остальные. И к тому же тебе достаточно наскучили красивые женщины, чтобы ты бросался и на меня.

«Глупая», – ласково улыбнулся Агравейн в мыслях.

– А я‑то думал, мы поговорим о религии, – вслух усмехнулся принц, все еще понимая, что горло сдавливает неловкость.