Клинок чести

Переводчик несколько раз запнулся, однако с грехом пополам передал смысл сказанного обеими сторонами, всё больше и больше бледнея с каждым мгновением. Упоминание о «ночных тенях» вызвало в нём дикий ужас, граничащий с тихой истерикой – кому как не историку было известно, с какой жестокой последовательностью синоби были уничтожены объединенными усилиями кланов Островной Империи. Их вырезали под корень, не давая пощады даже малым детям, женщинам и старикам, полностью опустошив горные деревни, служившие лучшим убийцам Ниххона надёжным убежищем многие столетия. Эдикт Императора послужил для них и сочувствующих им смертным приговором и не имел срока давности. Профессор потел, бледнел, дрожал и готовился к страшной участи, понимая, что клан Такэда не позволит подобной информации уйти на сторону, в первую очередь, во имя собственной безопасности. И никого не будет волновать судьба попавшего в жернова судьбы простолюдина-учёного.

– «Ночные тени» вряд ли смогут подтвердить хоть чьи-то слова, Фуума-сан. Их больше не существует.

Синоби прекрасно владел своим лицом, но всё же его невозмутимость дала трещину – слишком уж сильным оказалось потрясение от прозвучавшей новости. Тёмные глаза вспыхнули алыми углями ярости, гримаса злобы на мгновения прорвалась сквозь маску бесстрастия и хладнокровия.

– Вы ведёте войну, Такэда-сама. Мне есть, что предложить в качестве доказательства своих слов, – тяжело выдохнул Котаро, преодолевая эмоциональную вспышку. – Пусть смерть ваших врагов станет подтверждением ожившей спустя века легенды. Назовите мне их имена, если согласны.

– Имена моих врагов? – вопросительно улыбнулся Харуки. – Род Хаттори. Последний из его представителей должен умереть, и тогда война окончится. Вы готовы заплатить такую цену, Фуума-сан?

– Смерть и так неотступно следует за ним. Я всего лишь потороплю события, – громко ответил синоби, сопровождая слова глубоким поклоном, и прошептал: – Судьба сама сводит нас лицом к лицу…

* * *

Современный город похож на муравейник – тысячи и тысячи людей ежедневно и еженощно мечутся по пронизывающим его бетонную плоть асфальтовым артериям, в спешке и круговерти дел забывая оглядываться по сторонам. Оглушённые рёвом автомобилей, загнанные в угол обязательствами, измученные рутиной и бытом, они утрачивают связь с реальностью, перестают быть свободными, всё глубже и глубже утопая в трясине обыденности городской жизни.

Народ Э’Вьен избежал этой участи, избрав собственный путь развития, схожий по духу с племенным консерватизмом, и принял часть современности, дабы не впасть в стагнацию, только воспользовавшись некоторыми плодами цивилизации, но не принимая её во всей ужасающей красе. Они не строили городов-лабиринтов, сохраняя кочевой уклад жизни и предпочитая небо над головой любому постоянному крову. Оберегаемые ими земли и леса простирались на многие гектары, сохранив в себе природную первозданность благодаря усилиям тех, кто жил в гармонии с окружающим их миром.

Несколько сотен войлочных юрт примостились на опушке тёмного вечнозелёного леса, наполнив округу звуками жизни: колокольчики серебряного детского смеха, грубые и гортанные возгласы суровых мужчин, мелодичный напев женских голосов, лай собак и вопли недовольных жизнью оленей, звон металла, хрусткий треск и басовитое гудение пламени в кострах… Я шёл по утоптанным десятками ног тропинкам, что служили подобием улиц, вдыхал незнакомые запахи и прислушивался к непонятной мне речи, подмечая украшенную разноцветными узорами меховую одежду кочевников. Я влился в круговорот их кипящей и бурлящей жизни, стал его частью, ведомый идущей рядом со мной Иланой, и впервые за долгое время ощущал себя по-настоящему удивлённым и восхищённым.

– Откуда столько людей? Такое ощущение, будто они не виделись очень долгое время. Искренне радуются встречам, с неподдельным любопытством знакомятся, азартно меняются, оживлённо спорят и разговаривают, – поделившись с шаманкой наблюдениями, я остановился возле огромного костра на своеобразном перекрёстке между десятком плотно притулившихся друг к другу юрт.

– Они и не виделись. Представители всех девяти племён не чаще раза в год съезжаются на Совет Племён. А ты как раз являешься причиной, по которой его созвали даже чуть раньше намеченного срока, – не оборачиваясь ко мне, ответила девушка, приветствуя обращавшихся к ней соплеменников.

– То есть Новый год здесь ни при чём?

Неподдельное разочарование в собственной догадке явственно прозвучало в моём голосе, вызвав у Иланы короткий смешок:

– Неужели ты рассчитывал на хоровод вокруг ёлки и подарки?