Клинок эмира. По ту сторону фронта

Бергер! Это же не гестаповец, а кретин. Он сам влип где-то, как кур в ощип, и перьев не оставил… И они еще о чем-то думают… в чем-то уверены!… Нет! – Чернявский тяжело упал в кресло. – Не гестаповцы и не мы здесь хозяева. Не мы… Вот! – Он выхватил из рук Беляка письмо. – Вот хозяева! Что хотят, то и делают с нами… Убивают, выкрадывают, взрывают… И никаких следов.

– Вы напрасно принимаете так близко к сердцу эту ерунду, – заговорил Беляк.

– Ерунду? Близко к сердцу! – завопил Чернявский. – А

что бы вы делали на моем месте?

– Не волновался бы. Это просто угроза. Вас они достать не в состоянии, а поэтому хотят попугать.

– Вы думаете? – нерешительно спросил Чернявский.

– Не думаю, а уверен. Если бы они имели возможность с вами расправиться, то не посылали бы этой записки.

Заместитель бургомистра замолчал, о чем-то раздумывая и не сводя остекленевших глаз с Беляка. После длительной паузы он спросил:

– Как вы считаете, показать письмо в гестапо?

Беляк сделал вид, что обдумывает ответ, потом пожал плечами и произнес:

– По-моему, незачем. Вы же сами говорите, что они бессильны…

– Вы простите меня, – извиняющимся тоном сказал

Чернявский, – я наболтал много лишнего… разнервничался… Пусть это останется между нами.

Беляк кивнул головой.

– Вы убедитесь, что я прав. Не тревожьтесь напрасно.

Два дня спустя, в час обеденного перерыва, Беляк задержался в управе немного дольше обычного и вышел из здания вместе с секретарем Чернявского.

Не успели они сойти со ступенек крыльца, как к подъезду подкатил мотоцикл. На машине сидело двое: за рулем эсэсовец, а за спиной его – русский парень с нарукавником полицая и в немецкой пилотке.

Полицай слез с заднего сиденья, отряхнул пыль с пилотки и одежды и спросил:

– Нам нужен заместитель бургомистра господин Чернявский. Как к нему попасть?

Секретарь объяснил, что Чернявского нет, – несколько минут назад он уехал.

– А как же его найти? У нас срочное дело!

Секретарь ответил, что найти его можно только дома, но для этого надо предварительно созвониться с ним.

– Мне, что ли, звонить? – спросил полицай.

– Нет, лучше уж мы позвоним, – сказал секретарь и вместе с Беляком вернулся в здание.

Через несколько минут секретарь появился на балконе, перегнулся через перила и спросил полицая:

– А что сказать Чернявскому?

Полицай посмотрел по сторонам, кинул подозрительный взгляд на проходившего мимо горожанина и, сложив ладони рупором, приглушенно сказал:

– Передайте ему, что мы приехали с совершенно секретным пакетом на его имя от начальника абверкоманды.

Вот! – И он похлопал по кожаной сумке, висевшей у него на боку.

Секретарь исчез. На балкон вышел Беляк. Он приложил ко лбу козырьком руку, заслоняясь от лучей солнца, и постоял, разглядывая улицу. Потом вынул карманные часы.

– Поздновато, – произнес он и покачал головой.

Выглянул секретарь.

– Езжайте! – сказал он. – Господин Чернявский вас ожидает. Луговая, четырнадцать. Большой белый дом…

Найдете?

– Попробуем, – ответил полицай, взбираясь на свое место. Мотоцикл умчался.

…Часовой с винтовкой за плечом, стоявший у особняка заместителя бургомистра, взял под козырек и вытянулся.

Эсэсовец остался на мотоцикле, а полицай спрыгнул и быстро поднялся по ступенькам к парадному входу. Звонить не пришлось. Чернявский сам открыл дверь и провел полицая за собой в большую светлую комнату, устланную ковром.

– Вы господин Чернявский? – спросил курьер.

– Да.

– Здравия желаю! – полицай щелкнул каблуками. –

Прошу получить и расписаться на конверте.

Он подал письмо и объемистый, обшитый и опечатанный прямоугольный сверток с грифом: «Строго секретно и весьма срочно». Чернявский осторожно вынул письмо, прочел его и автоматической ручкой, любезно поданной курьером, расписался.

Полицай, не торопясь, аккуратно сложил конверт вдвое, спрятал в карман, застегнул пуговку и спросил:

– Разрешите идти?

– Пожалуйста! Мой сердечный привет вашему начальнику.

– Есть передать сердечный привет… – И полицай, четко повернувшись, вышел.

Чернявский прошел вслед за ним, чтобы закрыть дверь.

Часовой стоял около невозмутимого рыжекудрого эсэсовца и разглядывал новенький мотоцикл.

Полицай быстро сбежал со ступенек, сел позади эсэсовца и сказал ему что-то вполголоса. Увидев остановившегося у дверей Чернявского, полицай козырнул ему. Затем мотоцикл взвыл и рванулся с места, оставив после себя сизо-голубое облачко.

Через десять минут взрыв потряс особняк заместителя бургомистра. Возник пожар. Приехавшие пожарники и гестаповцы нашли Чернявского мертвым.

А в это время виновники происшествия были уже далеко от города и мчались на предельной скорости по шоссе.

Они не слышали взрыва и не гадали над вопросом: «сработает» ли сконструированная их руками мина? Знали точно, что «сработает».

Сбавив ход уже в лесу, мотоцикл съехал на песчаную дорогу и, пройдя километра два, стал. «Эсэсовец» остался сидеть за рулем, а «полицай» свалился на песок.

– Ой, кажется, Борис Федорович, ты из меня все потроха вытрусил! – произнес он.

– Можно вернуться и собрать. Ну, как думаешь? –

спросил Веремчук, вытаскивая из кармана кисет с табаком.