Клинок флибустьера

— Зря вы так думаете! Масоны есть и сейчас, их ложи существуют по всему миру. Всего в мире около двух миллионов масонов…

— И вы — один из них? — догадалась девушка.

— Да, я имею честь состоять в одной из великих лож и имею звание мастера, то есть каменщика третьего, высшего уровня.

— Это что-то вроде религии?

— Нет, масонство — это не религия. Можно сказать, это больше чем религия. Среди нас есть и христиане, и мусульмане, и буддисты, и последователи других религий. Масонство — это тайное общество, со своей идеологией, со своей системой ценностей, со своей моралью, со своей целью…

— И какая же это цель?

— Великая цель масонства — способствовать духовному развитию и прогрессу человечества. Этой цели посвящены все силы и возможности членов нашего общества…

— Все это очень интересно, — перебила его Мила, — но при чем здесь этот клинок?

— Когда-то этот клинок принадлежал знатному ирландскому лорду, который в то время стоял во главе Великой ложи Запада. Затем совершенно случайно клинок попал в руки знаменитого английского мореплавателя сэра Френсиса Дрейка…

— Ага, про него я знаю! — выпалила Мила, вспомнив портрет адмирала на марке.

— Прекрасно. Но потомки и наследники английского адмирала не знали истинной ценности клинка и не сохранили его в семье. И это к лучшему, потому что клинок попал в руки знатному российскому дворянину, который привез святыню в Россию, где она стала достоянием Великой ложи Востока… В двадцатом веке масоны в России подверглись гонениям, многие были арестованы. Сокровища ложи по большей части пропали или оказались в разных странах. Наконец, после многих гонений, нам удалось восстановить ложу. И первой нашей заботой стало вернуть священные реликвии Великой ложи Востока. Судьба клинка долгое время была неизвестна, мы считали, что он безвозвратно утерян. Но вот совсем недавно нам удалось узнать, что клинок цел, и я узнал, где он находится…

Роберт на мгновение замолчал, затем продолжил значительным тоном:

— Клинок оказался у вас — но я надеюсь, что вы понимаете, как он важен для нашей ложи. Я надеюсь, что вы отдадите его нам… разумеется, ложа отблагодарит вас за такой дар. Подумайте, чего вы хотели бы от нас в обмен на этот клинок…

— Да что вы! — Мила замахала руками. — Конечно, я отдам вам этот клинок, зачем он мне? И мне ничего не надо, то есть надо, конечно, но я уж как-нибудь сама свои проблемы решу!

— Вижу, что вы стали совсем другой, — улыбнулся Роберт, — это уже заслуга клинка. И… все у вас будет хорошо, и вас полюбят от всей души, и довольно скоро…

— Ой, мы уже приехали. — Мила не хотела продолжать этот разговор.

Что, в конце концов, про счастье говорить, прямо как в телевизионных сериалах…

— Всего вам доброго! — Она выскочила из машины и тут же столкнулась с Розалией Яковлевной.

— Милка, ты что такая веселая? — удивилась соседка. — И похудела как… ты что, совсем не ешь? Приходи ко мне ужинать!

— Ладно, сейчас приду!

Мила поднялась к себе, бросила пакеты с одеждой, взяла только подарок соседке и вприпрыжку побежала вниз.

Над Петербургом завывала январская вьюга, кидала в лицо редким прохожим хлопья снега.

К внушительному желто-белому особняку с колоннами по фасаду подкатила роскошная карета, запряженная четверкой великолепных вороных рысаков.

Дверцы кареты были украшены позолоченными графскими коронами.

С запяток кареты соскочил рослый лакей, распахнул дверцу, помог выйти барину — высокому господину, кутающемуся в длинную бобровую шубу.

Невиданное дело — барин сам держал в руках бархатный футляр, похожий на те, в каких музыканты носят кларнеты или флейты.

Барин нес этот футляр сам, своими руками! Не доверил его лакею или другому слуге!

Барин поднялся по расчищенным от снега ступеням особняка.

Двери распахнулись — и снова невидаль: у дверей стоял не швейцар, не лакей, а еще один барин, в зеленом бархатном камзоле, с орденской звездой на груди.

Барин приветствовал гостя, провел его в комнату при входе, где помог освободиться от шубы (опять-таки сам, без помощи лакея).