Клинок Минотавра

Твой старый товарищ, князь без княжества, Алексей».

Первая ночь на новом месте шла тяжело. Кладбище, днем казавшееся местом спокойным, в чем-то даже живописным, ночью преобразилось. Оно наполнилось тенями и шорохами, смазанными силуэтами нетопырей и далеким воем.

Вой был с переливами. И Женька, слушая его, холодела сердцем. Она вставала со скрипучей кровати и, превозмогая страх, шла, проверяла, заперты ли окна, держится ли засов на двери. В какой-то момент, когда показалось, что к стеклу прильнула скособоченная тень, Женька едва не заорала.

Дура.

Приключений захотелось… в жизни мало было… к родителям возвращаться следовало, а там отец, которому драгоценный никогда не нравился, придумал бы что-нибудь. Не дал бы в обиду, а она… Козлы какие-то, кладбище… и сама в белой ночнушке на призрака похожа.

– Чушь, – сказала Женька вслух, унимая колотящееся сердце. – Чушь. Не существует призраков. И мертвецы не встают из могил… и вообще…

Глухой протяжный стон прервал ее монолог, заставив замереть.

Послышалось!

Конечно, послышалось… или дерево скрипит. Деревьев на кладбище много, они старые, и ветер, наверное, гуляет…

…Стон повторился. А потом раздалось:

– Помогите…

Женька икнула и, превозмогая ужас, – а по спине побежали мурашки – шагнула к окну.

Никого…

Кладбищенская чернота и… белое пятно фонарика? И снова стонут, так тяжело, проникновенно, что сердце кровью обливается… а если там действительно человеку плохо? Нет, конечно, откуда живому человеку взяться на кладбище ночью? Но, с другой стороны, Женька никогда не слышала, чтобы мертвецы использовали фонарики. А свет его прыгал, метался, останавливаясь то на лохматой гриве шиповника, то на крестах.

Надо решаться.

Хорош из нее сторож… а если это грабить пришли…

Кладбище?

Мало ли, здесь есть старые могилы, Лариска рассказывала, а раньше мертвецов хоронили с золотом, с драгоценностями, поэтому и могилы раскапывают, но… тогда зачем о помощи просить?

И Женька решилась.

Она вышла в сени, прихватила лопату, стоявшую там, старую, но увесистую. С лопатой в руках все не так страшно. И, сдвинув засов, Женька шагнула в темноту.

Летняя ночь пахла цветами. Душный обволакивающий аромат, словно духами плеснули. Звенели кузнечики и комарье. А страх вдруг отступил. Кладбище как кладбище… обыкновенное… и взрослые девочки привидений не боятся. Жаль, что тропинки в темноте не видать.

– Помогите, – протяжный стон доносился откуда-то из-за кустов, и Женька, забросив лопату на плечо, направилась на голос. Ориентиром служил луч фонарика.

…А собака замолчала. Зато жабы рокотали, тут где-то поблизости канава имеется, Лариска говорила…

Женька отмахнулась от особо наглого комара.

– Помогите, – раздалось совсем рядом.

И Женька остановилась, на всякий случай перехватив лопату поудобней.

Она не сразу увидела человека, тот сидел на гранитной плитке, опираясь спиной на стелу, вытянув ноги и свесив голову.

– Что случилось? – осторожно поинтересовалась Женька. – Вам плохо?

– Плохо, – согласился человек.

– Почему?

– Жизнь такая… поганая…

В этом Женька была согласна. Такая. Поганая. И в ней принц оказывается даже не жеребцом, козлом бурой масти… образно говоря.

– Посиди со мной, доброе привидение, – попросил человек.

Да он пьян!

И как Женька сразу не сообразила? Пьян. И забрел на кладбище, упал, наверное, вот и орет…

– Я не привидение.

– Да? Хорошо. Я привидений боюсь, – человек направил свет фонарика Женьке в лицо. – Точно не привидение… я вот сижу, а белое плывет… ну, думаю, Вовчик, хана тебе пришла. Вовчик – это я.

– Евгения, – отозвалась Женька, снимая лопату с плеча. – Что вы здесь делаете?

– Сижу.

– Это я поняла. Вы на помощь звали?

– Я.

– И что случилось? – страх постепенно сменялся даже не злостью, а истерическим каким-то весельем… привидение… придумал тоже… разве Женька на привидение похожа? Хотя… в этой белой рубашке… и на кладбище… она хихикнула, представив, как выглядит со стороны. И смешок прорвал плотину пережитого страха. Женька, присев рядом с Вовкой, хохотала, громко, до всхлипов, до истерики.

– Ну ты что, испугалась? – на плечи упало что-то тяжелое, пахнущее табаком. – Ну прости… я не хотел напугать… я так, забрел… а потом заблудился. Куда ни иду, всюду могилы…

– Так кладбище ведь.

– Верно, кладбище. Ну я и подумал, что позову на помощь, вдруг кто и откликнется…

…Привидение…

– А лопата тебе зачем? – поинтересовался Вовка.

– Н-на всякий случай, – Женька вытерла слезящиеся от смеха глаза. – Ночью на кладбище лучше с лопатой, чем без… пойдем, что ли.

– Куда?

– Ко мне… чай пить, – Женька поняла, что все равно заснуть не сможет. – Или тебя к воротам вывести? Но я здесь первый день, так что можем вместе заблудиться. И тогда точно никто на помощь не придет.

– Лучше чай, – оценил перспективу Вовка.

Он встал сам, покачнулся, но удержался на ногах.

– Веди меня, доброе привидение, – Вовка распростер руки во тьму. – И лопату дай. А то мало ли…

Лопату Женька не отдала, потому что действительно, мало ли… и подумала, что она, наверное, круглая дура, если тащит домой незнакомого мужика. Пьяного.

И здорового.