Клинок падшего

— Доброта не подчиняется разуму и чувству самосохранения. Она требует жертвенности… Ты спрашивал, почему она, — тихо произнёс Шэх-Зу, посмотрев на Старейшину.

— Хм, а я уж начал думать, что ты просто слабак, — хмыкнул Туррон.

— Хм, может, я влюбился, — поддержал тон Старейшины меч.

Оба рассмеялись.

— Ты же не дурак, Шэх-Зу, — усмехнулся Туррон, — и должен понимать, что у тебя нет в запасе не только пары тысячелетий, но даже пары дней.

— Твои сородичи? — поинтересовался меч.

— Демоны. Несколько гнёзд вокруг города зреют. Скоро здесь будет очень весело.

Меч поморщился, взгляд его стал злым и колючим.

— А ты думал, поменял мир и сбежал от них? — насмешливо поинтересовался Туррон, наблюдая за ним. — Какая наивность…

— Посмотри на моего носителя, — криво усмехнулся Шэх-Зу, — это заразительно. Ну, а ты? Вроде бы, ты должен был меня убить. Зачем же пришёл?

Туррон молчал, смотря на него изучающим взглядом. Но на этот раз Клинку его ответ не требовался. Как Старейшина видел все его стремления и желания, точно так же и Шэх-Зу мог видеть многое, что движет этим типом. Например, непомерную гордыню, заставившую наблюдателя явиться сюда для разговора.

— Ну же, Туррон, — алые губы разошлись в ехидной усмешке, — тебе стоит только попросить, и, так и быть, я сменю облик.

Короткое размытое движение, и на тонкой девичьей шее сомкнулись устрашающие когти. Шэх-Зу схватился за его руку, когда ноги оторвались от земли, а перед распахнутыми глазами застыли холодные линзы маски.

— Ты выбрал для обитания очень удачное место, Шэх-Зу, — одобрительный тон Старейшины совсем не вязался с его лапищей, выдавливающей из Клинка дух. — Самые глубокие слои подсознания трудно обнаружить даже опытным сноходцам, верно? И ощущения здесь совершенны, как в реальности. И смерть здесь тоже будет реальной… — из его правого наруча вышли три изогнутых длинных лезвия. — А теперь ответь, тварь, что мне мешает здесь и сейчас завершить твою возню?

— Белый… Город? — с трудом выталкивая слова из перекрытой глотки, прохрипел Шэх-Зу, стараясь не дёргаться в мёртвой хватке.

Лапа разжалась, выпустив шею, и Шэх-Зу приземлился, едва не растянувшись на песке. Помятое горло ныло, говорить было трудно, но меч, выпрямившись, уже без издёвки продолжил:

— Я бы мог помочь тебе. А ты, в свою очередь, поможешь мне…

— И что же мне может предложить столь бесполезное существо?

— Не стоит принижать мои способности, — мрачно посоветовал Клинок. — А то, что я сейчас сдерживаю потребность вырвать тебе язык за оскорбления, можешь отнести на счёт моего безмерного уважения к тебе.

— Допустим, что-то ты, может быть, умеешь, — наклонил голову наблюдатель, рассматривая Шэх-Зу. — Но ты здесь. В окружении. Один. А Белый Город далеко и охраняется лучшими воинами и инквизиторами.

— Один? — с улыбкой спросил Клинок. — У меня есть ты. — И поторопился дать ответ на немой вопрос: — Я знаю, что не внушаю тебе особого доверия. Но подумай сам, где ещё ты найдёшь настолько сильного сторонника, чтобы сместить вождя Драконов? Об инквизиторе можешь забыть, он никогда не поддержит тебя в этом стремлении. А я — совсем иное дело… Мы нужны друг другу, Старейшина. Даже ты это понимаешь, поэтому и пришёл сюда.

Туррон молчал, обдумывая его слова, затем спросил:

— А девчонка? Сомневаюсь, что она захочет покинуть свой мир, или добровольно отдать мне тебя.

— К моменту нашего отбытия она будет слишком изношена, — сказал Шэх-Зу. — Мне потребуется новый носитель. Им станешь ты.

— Всё решил уже? — криво усмехнулся Туррон.

— Люди — недолговечный субстрат, — пожал плечами Клинок, глаза его холодно блеснули. — А если нам предстоит встреча со старыми «друзьями», износ произойдёт гораздо быстрее. Это неподконтрольный мне процесс. Чем больше носитель прибегает к моей помощи в сражении, тем больше тратит собственных жизненных сил.

Туррон подумал немного и, придя к какому-то решению, философски заметил:

— За всё приходится платить. Кто-то отдаёт жизнь и за меньшее. Она, по крайней мере, умрёт с честью, сражаясь с врагом.

— Рад, что мы поняли друг друга, Старейшина, — улыбнулся Шэх-Зу, в голосе его послышалось облегчение.

— А всё же, как ты носителей выбираешь? — спросил Туррон.

— Я думал, после нашего прежнего «общения» ты и сам догадался, — заметил Шэх-Зу и пояснил: — На роль носителя могут подойти только сильнейшие. Когда вы меня забирали, я почувствовал исходящую от вас мощь. Это впечатлило, и я поставил себе цель заполучить кого-то из вас двоих. Но не вышло, а потом появилась моя добренькая Сина, — усмехнулся он, — которая уже не смогла отказать мне в помощи. Так что, если не хочешь сам меня носить, можешь отдать другу. И у меня появится постоянный источник света, — мечтательно протянул Шэх-Зу.

— Рэви? Нет уж, — отрезал Туррон. — Он мне нужен, как инквизитор.

— Есть какая-то проблема с этим? — не понял Шэх-Зу, удивлённо воззрившись на Старейшину.

Туррон скрипуче засмеялся, растерянное выражение на физиономии меча изрядно повеселило его.