Клинок пери

«Персей», «Горгона», «Красная сколопендра», «Розовый фламинго» – все это сплеталось в один тугой клубок, и конца этой истории он пока не видел. Единственным человеком, который поведал ему что-то дельное, была Роксолана, но она погибла, так и не успев рассказать всего.

На экране телевизора творилось нечто невообразимое. Транслировалось какое-то новое реалити-шоу. Гремела музыка, визжали в восторге зрители, дрались приглашенные участники программы, а ведущий то и дело громко и истерично кричал, подначивая и тех и других, и периодически объявлял имена спонсоров. Крики и музыка сливались в одну какофонию. Глаза у Никиты закрывались сами собой, и он сам не заметил, как задремал, так и не выключив телевизор.

Несколько минут спустя Никита резко подскочил на подушках, разбуженный очередным громким криком ведущего телешоу. Сердце бешено колотилось. Он ошалело осмотрелся по сторонам – и оторопел. В самом темном углу комнаты в большом кожаном кресле сидела Роксолана. Ее пустой, неподвижный взгляд был устремлен прямо на Никиту. Легостаев сел и спустил ноги на пол, но она даже не шевельнулась. У него по спине побежали мурашки. Оба замерли, не отрывая взгляда друг от друга.

Роксолана была в той одежде, в которой умерла, – в красном балахоне с расплывшимся кровавым пятном и платке, обмотанном вокруг головы. Вскоре Никита заметил, что фигура гадалки имеет нечеткие очертания и колышется в воздухе. Неподвижным оставалось лишь бледное лицо, обращенное к нему.

– Вы же умерли… – потрясенно прошептал Никита.

Внезапно он услышал ее голос прямо у себя в мозгу:

– Могу я поговорить с тобой, Наследник?

Опять старая история.

– Какого дьявола вы все спрашиваете у меня дозволения говорить? – раздраженно спросил Легостаев. – Это уже даже не смешно.

– Могу я поговорить с тобой, Наследник? – вновь услышал он.

– Говорите, – отмахнулся Никита.

– Ну, здравствуй, Наследник, – глухо произнесла гадалка.

Теперь ее слова звучали в комнате, и было видно, как она шевелит губами.

– Теперь вы можете говорить? – спросил парень.

Роксолана чуть заметно кивнула. Тогда Никита выключил телевизор. Комната погрузилась во тьму, лишь голубой лунный свет, проникая через незашторенное окно, позволял им видеть друг друга.

– Зачем вам мое разрешение на разговор? – спросил Никита.

– Умершие не должны тревожить покой живых без их позволения, – произнесла Роксолана. – Таков закон. Ты же можешь видеть нас и общаться с нами. И я должна спросить тебя, согласен ли ты говорить со мной. Если тебе это в тягость, я просто уйду и оставлю тебя в покое.

– Вот оно что, – задумчиво проговорил Никита. – Вот если бы и живые были со мной так учтивы…

Теперь ему все стало ясно. Знай он об этом раньше, уже не раз воспользовался бы помощью призраков.

– Я не сдержала своего обещания помочь тебе, – произнесла Роксолана. – Поэтому и вернулась. Мне нужно о многом тебе рассказать.

– Странно все это, – задумчиво произнес Никита. – Почему я вижу всех вас?

– Твой медальон, Наследник. Благодаря ему ты видишь меня. Благодаря ему я сейчас могу говорить с тобой.

Никита инстинктивно сунул руку под рубашку и нащупал медальон.

– Так расскажите мне о нем, – попросил он. Можно было узнать и у Иллариона, но Никита не особенно хотел общаться со старым поганцем. – Что это за медальон?

– Я расскажу тебе только то, что знаю сама. Это символ. Знак, которым ты отмечен. Когда придет время, ты обретешь Наследие того, кто дал тебе этот медальон.

Что-то подобное Никита и подозревал. Это случится, если Илларион полностью займет его тело.

– Не спрашивай меня, когда это произойдет, – сказала Роксолана. – Я этого не знаю. Но до тех пор твой тайный покровитель будет оберегать тебя от всяческих напастей. Он избрал тебя для своей цели и не допустит, чтобы кто-то или что-то помешало его планам осуществиться.

Ага, не позволит причинить вред Никите только для того, чтобы потом сделать это самому. Хорош покровитель!

– Поэтому я иногда слышу и вижу такое, чего не могут слышать и видеть нормальные люди?

Роксолана кивнула в ответ:

– Поэтому ты видишь и Сейлин, хотя остальные видят лишь белое свечение, даже когда она находится на пике своей силы.

– Так она тоже… призрак?

– О нет, – вздохнула Роксолана. – Сейлин – птица иного полета. Я, к сожалению, знала ее недолго, но сразу разглядела в ней нечто такое, чего не видела в других людях. Я ведь обладаю… – Роксолана помолчала, а затем продолжила: – …обладала даром видеть ауру людей. Их сияние. У каждого оно свое, но, как правило, едва заметное. У Сейлин же аура была настолько мощной, что еще чуть-чуть – и ее заметили бы и обычные люди. Сначала я так и не смогла ничего понять, но затем, изучив генеалогическое древо семейства Бероевых, я поняла, что в Сейлин не так.

– И что вы узнали? – заинтересованно спросил Никита.