Клинок сердца (СИ)

Они провели на Дорине несколько дней, и за это время она начала ещё лучше понимать и его, и себя. Она полюбила это место, несмотря на необходимость постоянно носить маску и кучу связанных с этим неудобств. Никакие неудобства не могли нарушить покой, который они оба испытывали здесь. Это был суровый мир с жестоким климатом, но кел-доры видели в нём красоту, слышали песни голосов ветра в рёве ураганов, находили покой в неистовой силе штормов, бившихся в стены их крепких домов, и Визта научилась тому же. Пусть она не могла увидеть Дорин в том блеске, в каком способны были видеть его глаза кел-доров, но она могла узнать его иначе, ещё ярче и чище, через Силу, и, однажды открыв этому миру свой разум, она полюбила его больше всех миров, что видела до и после, приняла его, как если бы он был для неё родным.

Когда-нибудь, если будет на то воля Силы, она отвезёт туда Лирну. Сейчас она считала слишком опасным рисковать. Баран До повезло, что все забыли о них — во время чистки джедаев после Войн клонов никто не подумал о старом ордене кел-доров. И она не хотела бы через столько лет привести инквизиторов в дом своего мастера.

Теперь Тора пыталась быть для Лирны такой же, каким был для неё самой её мастер — терпеливым, добрым, преданным и открытым всему миру, не боящимся ни любить, ни печалиться, знающим, что Тёмная сторона таится не в твоих чувствах, а в том, как ты видишь их. Этому он учил её, и этому она собиралась учить Лирну.

— Посмотри на меня, — говорила она Лирне, когда та отчаивалась, не понимая, что нужно делать. — Раздели со мной свой страх, посмотри, вот он твой, а вот он и мой, вот он заполняет всё, но разве это так? Разве он что-то меняет? Он как туман над водой, не мешает тебе, лишь затуманивает взгляд. Вода остаётся водой, ты — собой. Если будешь идти туда, куда собралась, дойдёшь в любом случае, лежит на пути туман или нет. Идём сквозь него, не бойся, я рядом, и если ты заблудишься, слушай мой голос, я всегда буду поблизости.

Может, Совет джедаев одобрил бы и не всё, что она говорила, но Совета джедаев больше не было, была только потерянная девочка, выживший рыцарь и Сила, связывавшая их и всё живое.

— Я знаю, — сказала Лирна и открыла глаза.

— Неплохо, — ответила Тора. — Довольно быстро, ты молодец.

— Полдня, — пробурчала Лирна.

Тора улыбнулась и положила руку ей на плечо.

— Спешка ни к чему. Ты уверена, что поняла, где Храм?

Лирна кивнула.

— Значит, это заняло столько времени, сколько было нужно. Завтра отправимся.

Лирна, кряхтя, потянулась, распрямила ноги, подняла лицо к небу и с довольным вздохом повалилась назад, в мягкий густой мох. Тора весело глянула на неё и сделала то же самое. Было в Лирне то, что Тора заметила очень быстро и что ценила и считала одним и самых важных качеств своего падавана — эта готовность к радости и покою, к тому, чтобы просто упасть в мох и лежать, слушая, как движется Сила, в одно мгновение отбросить все заботы, когда задача выполнена, сказать: я здесь, и мир здесь, и я в нём, и это хорошо.

Самым сложным было объяснять Лирне то, что самой Торе казалось известным с рождения. То, чему её учили так рано, что она не могла уже восстановить слов своих учителей. Лирна выросла в мире, где о старой религии старались не вспоминать. Она ощущала Силу, но не имела представления о том, что это. Поначалу Тора пыталась искать самые простые и логичные объяснения, и от этого было мало толку. Лирна задавала только новые вопросы, на которые Тора мучительно придумывала новые ответы, которые порождали новые вопросы, и в результате запутывался не только падаван, но и сам учитель. И в какой-то момент Тора поняла, что это не нужно.

— Не думай, — сказала она. — Остановись. Просто остановись. Замри. И пусть твои мысли замрут. Чувствуй.

Она стала больше подталкивать инстинкты Лирны, заставлять её реагировать быстро, заставать её врасплох, и это дало результаты, которых не могли дать месяцы вопросов и ответов. И как только Лирна прорвалась через эту пелену, ощутила биение сердца мира, дыхание Силы, барьер был сломлен, и теперь и её вопросы, и ответы Торы стали иметь смысл. Тора досадовала на себя за то, что потеряла столько времени, не понимая, что нужно делать — теперь-то она видела, в чём была проблема. Она воспитывалась в Храме с детства, ощущала Силу и училась обращаться с ней столько, сколько себя помнила, а Лирне нужно было сначала нащупать эту связь. Тора ругала себя за то, что у неё ничего не получается, и иногда думала, что, возможно, она зря затеяла это всё, может, она вовсе не поняла, чего хотела от неё Сила, может, стоило увезти Лирну и её тётю так далеко, как только летают корабли Кишона и его Сопротивления, оставить им жизнь, которую они знали, а не пытаться научить девочку, которая не представляла, на что соглашается, тому, чему Тора сама даже толком не доучилась. А потом Лирна как-то молча забралась к ней на кровать посреди ночи и села, поджав под себя ноги, втянув голову в плечи и широко распахнув глаза в темноте. Это было ещё на Кассине, где они провели почти полгода.