Клитемнестра

Елена лежит в расписной глиняной ванне: к ранам на руках приложены целебные травы, разбитое лицо покрыто синяками. Губы распухли, один глаз заплыл так, что голубая радужка похожа на проблеск ясного неба среди грозовых туч. Полидевк оборачивается. Он такой же худой, как Клитемнестра, но выше ростом, и кожа у него медового цвета. Ему двадцать, скоро он закончит тренироваться и отправится воевать.

– Елену вызвала Киниска, – говорит Клитемнестра. Полидевк меняется в лице и порывается уйти. Она хватает его за руку. – Но ты не будешь ничего делать. Я уже разобралась с этим.

Полидевк смотрит на ее ногу. В глазах его мелькает хорошо знакомый огонек: ее брат, точно искра, готов вспыхнуть в любую секунду.

– Не нужно было, – говорит он, стряхивая ее руку. – Теперь отец будет злиться.

– На меня, не на тебя, – говорит Клитемнестра. Она знает, как сильно брат не любит разочаровывать Тиндарея.

– Она защищала меня, – говорит Елена. – Киниска меня чуть не убила.

Полидевк стискивает кулаки. Елена его любимица, всегда ею была.

– У Клитемнестры не было выбора. – Она говорит медленно, превозмогая боль. Полидевк кивает, открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого разворачивается и уходит, легко ступая по каменному полу. Елена закрывает глаза и откидывает голову на край ванны.

– Теперь я опозорена, – говорит она. Клитемнестра не может понять, плачет она или нет. В комнате царит полумрак, а в воздухе витает запах крови.

– Зато ты жива, – говорит Клитемнестра. Ни Тиндарей, ни любой другой спартанец не согласятся с тем, что жизнь с позором лучше славной смерти, но Клитемнестре всё равно. Она бы предпочла остаться в живых. Снискать славу можно и позже.

Она находит отца в мегароне, он разговаривает с Кастором и Ледой. Просторный зал красиво залит светом. Клитемнестра ковыляет к трону вдоль расписанной фресками стены. Рядом с ней бегут, охотятся и сражаются нарисованные фигуры, яркие, как утреннее солнце: перепуганный кабан, бешеные псы, герои с копьями и длинными развевающимися волосами, напоминающими океанские волны. Стаи гусей и лебедей летят над блестящими равнинами, а внизу скачут лошади.

Тиндарей сидит на своем троне у очага и держит в руках чашу, полную вина. Леда занимает место рядом с ним на стуле поменьше, укрытом шкурами ягнят. Кастор стоит, облокотившись на колонну в своей привычной расслабленной манере. Заметив Клитемнестру, он улыбается.

– Вечно ты находишь беды на свою голову, сестра, – говорит он. Его лицо уже заострилось, приобрело мужественные черты, как у Полидевка.

– Киниска скоро поправится, – говорит Тиндарей.

– Я рада, – отвечает Клитемнестра. Она представляет задорное выражение на лице брата, стоящего за ней: ничто не радует его сильнее, чем наблюдать за тем, как кому-то устраивают выволочку.

– Нам повезло, что она девочка, – продолжает Тиндарей. Клитемнестре это хорошо известно. Царские дети могут жечь дома, насиловать, воровать и убивать сколько пожелают. Но им запрещено причинять вред сыну другого знатного человека.

– Киниска оскорбила твою дочь, – говорит Клитемнестра.

Тиндарей раздраженно хмурится: «Это ты оскорбила Киниску. Ты лишила ее права на честный бой».

– Ты знаешь правила, – подхватывает Леда. – Когда девочки борются, одна побеждает, а другая проигрывает.

Клитемнестра знает это, но не в каждом состязании всё получается так просто. Леда научила их тому, что всегда есть победитель и проигравший и ничто не может этого изменить. Но что, если проигравший – твой близкий человек, и ты вынужден наблюдать его падение? Что, если он не заслужил быть избитым, стертым в пыль? Когда девочкой Клитемнестра задавала эти вопросы, Леда всегда качала головой. «Ты не бог, – отвечала она, – а вмешиваться в такие дела дозволено лишь богам».

– Киниска убила бы Елену. – Клитемнестра повторяет слова сестры, хоть и знает, что это неправда. Но Киниска бы ее покалечила.

– Я знаю Киниску, – вмешивается Кастор. – Девчонка безжалостна. Однажды она до смерти забила илота.

– Откуда же ты ее знаешь? – поддевает его Леда, но Кастор и бровью не ведет. Его пристрастия и так всем известны. Вот уже несколько лет как Клитемнестра начала слышать стоны и перешептывания из-за закрытых дверей. В постелях ее братьев уже побывали и служанки, и дочери знатных мужей, и так будет продолжаться, пока Кастор и Полидевк не решат жениться. Бродя по дворцу, Клитемнестра наблюдает, как служанки разливают вино, нарезают мясо, скребут полы, и гадает, кто из них уже был с Кастором. Большинство, пожалуй. Найти тех, кто бывал с Полидевком, легко: те, что похожи на Елену – светловолосые, светлокожие, с глазами цвета весеннего ручья. Таких немного.

– Отец, – говорит Клитемнестра, – я поступила так, как поступают на войне. Если рядом умирает товарищ, ему приходят на помощь и бьются.

Тиндарей стискивает чашу.

– Да что ты знаешь о войне? – Его слова повисают в воздухе. – Что ты вообще знаешь?