Ключ

– Вы прочли мои записи невнимательно. Если взглянете еще раз, увидите, что он сказал: «Но мы не станем говорить о таких вещах, это нехорошо. Тогда человек начинает воображать то, чего нет, и видеть собственные мысли. Так нельзя». Сами видите, Харш сомневался. Видимо, он пережил сильный шок. Когда мистер Харш задумался, что такое он видел, шок лишил его ясности мысли, он начал колебаться и облек свои впечатления в слова, сказав мисс Мэдок: «Я видел привидение».

– Слушайте, – сказал Фрэнк, – инспектор умом тронется, если вы и дальше вот так будете вытаскивать кроликов из шляпы. Мы имели превосходное обвинение против Мэдока, пока вы не появились и не подсунули нам Буша. А теперь, когда мы наконец начинаем распутываться и собирать улики против Буша, вы извлекаете на свет божий нашего старого приятеля – зловещего вражеского агента.

– Но вражеские агенты вполне существуют, – серьезно заметила мисс Сильвер. – Мне, конечно, следовало бы извиниться перед старшим инспектором за причиняемые неудобства, но было бы несправедливо предполагать, что он имеет какие-либо иные намерения помимо поиска правды. Итак, могу ли я попросить вас проверить, не опознает ли кто-нибудь в «Баране» эти фотографии?

Эббот расхохотался.

– Вы сами прекрасно знаете, что можете положиться на меня. Но инспектор на стенку полезет, если что-нибудь получится. И не говорите тогда, что я не предупреждал! И хотел бы я знать, не последний ли это акт пьесы, насчет которого вы цитировали, или, простите за смешение жанров, вы припасли еще прорву белых кроликов.

Мисс Сильвер добродушно улыбнулась и произнесла:

– Увидим.

Глава 36

Мисс Сильвер сидела на одном конце длинного пустого стола, а Эван Мэдок – на другом, в маленькой комнате с линолеумом на полу. Никакой мебели, кроме желтого лакированного стола и нескольких стульев с деревянными сиденьями, не было. Воздух – примерно такой же, как в почтовых отделениях и вокзальных залах ожидания, – холодный, сырой, обильно насыщенный запахом дезинфекции. Сквозь стеклянную панель в восемнадцать дюймов стоявший снаружи охранник мог наблюдать за тем, что происходило внутри. Мисс Сильвер, впрочем, заверили, что полисмен стоит вне пределов слышимости.

Она пробыла в комнате несколько минут, прежде чем привели мистера Мэдока. У мисс Сильвер немедленно сложилось впечатление, что вне зависимости от того, убил он мистера Харша или нет, Мэдок уж точно не отказался бы порешить ее саму. Он яростно запротестовал, но охранник похлопал арестованного по плечу:

– Эй, спокойней, спокойней, – после чего вернулся на свой наблюдательный пост.

Мэдок, гневно поглядев вслед полицейскому, услышал, как чей-то сдержанный приятный голос зовет его по имени. Он вызывал в памяти тетушку Бронвен Эванс, изрядно украсившую детские годы Мэдока сказками и лакомствами. Мэдок быстро повернулся и увидел маленькую, старомодно одетую женщину в черном жакете и с букетиком фиолетовых анютиных глазок на шляпке.

Она произнесла:

– Садитесь, мистер Мэдок. Я хочу с вами поговорить.

Он встретился с незнакомкой взглядом и обнаружил в них именно то, что всегда уважал, – ум, поэтому опустился на стул и ответил:

– Я не знаю, кто вы такая, и мне нечего сказать.

Мисс Сильвер улыбнулась.

– А я пока ни о чем и не спрашиваю. Меня зовут Мод Сильвер – мисс Мод Сильвер, – и я частный следователь. Ваши друзья, которые не верят, что вы убили мистера Харша, прибегли к моим услугам, и старший инспектор Лэм любезно позволил нам побеседовать.

Эван Мэдок откинул назад небрежную черную прядь, которая щекотала нос, и крайне грубо поинтересовался:

– Зачем?

Мисс Сильвер с упреком взглянула на собеседника, намекая, что невежливость умственно и морально низводит человека на уровень либо ребенка, либо обитателя трущобы. Легкий румянец показал, что удар попал в цель. Мистер Мэдок повторил – менее грубо, но со всеми признаками сдерживаемого гнева:

– Мне нечего сказать. Вы упомянули о моих друзьях, но я даже вообразить не в силах…

Мисс Сильвер взглянула на мистера Мэдока иначе. Ее взгляд по-прежнему был назидателен, но сулил прощение – совсем как у тетушки Бронвен, когда та заканчивала отповедь и извлекала из кармана ириску.

– У вас хорошие друзья, мистер Мэдок. Мисс Фелл, у которой я гощу… мисс Мид, поспособствовавшая тому, что я получила приглашение…

Мэдок хлопнул ладонью по столу.

– Ну, я в жизни не поверю, что Дженис Мид выплакивает глаза из-за меня! Она однажды заявила мне, будто я самый неприятный человек на свете и что она не осталась бы и недели, если бы не Майкл Харш!

Мисс Сильвер кашлянула.

– Да. Но она не верит в вашу причастность к убийству. Как ученый вы должны бы понять, что существует такое понятие, как «стремление к абстрактному правосудию».

Он горько рассмеялся.

– И вы утверждаете, что ради этого она пошевелит хоть пальцем?

Мисс Сильвер предпочла избежать неприятной темы, проницательно взглянула на Мэдока и сказала:

– Вера мисс Дженис в вашу невиновность основана на том, что вы любили мистера Харша.

Его глаза на мгновение сверкнули, мышцы лица дернулись. Мэдок спросил:

– А при чем тут она – да и вы?