Ключ

Герти лежала с закрытыми глазами, еле дыша, но на губах ее играла тень улыбки. У Эллен начали закрываться глаза. День был невероятно длинным, и ей был нужен сон. Она положила руки на кровать и опустила голову на сгиб локтя – подремать хотя бы несколько минут.

Неизвестно, сколько она проспала, но разбудило ее прикосновение к плечу. С трудом подняв голову, она увидела улыбающегося Дуги.

– Привет, – поздоровался он и присел на край кровати. – Ужасно выглядишь. Иди отдыхай, а я тебя здесь сменю.

Эллен потерла глаза.

– Ты пришел? Ты же сказал…

Он приложил палец к губам.

– Я подумал – да ладно, хуже не будет.

– Спасибо, Дуги, – выдохнула она. – Ты поговоришь с ней?

– Конечно, – кивнул он и повернулся к Герти. Эллен поразилась тому, с какой легкостью, искренностью и теплотой он говорил с пациенткой. У него был врожденный дар!

– Как ты, дорогая моя Герти? – спросил он, подмигнув Эллен. Она заметила, что он намеренно подчеркивает американский акцент, чтобы она его заметила. Эллен захотелось его обнять.

Он взял Герти за руку и провел пальцем по тыльной стороне ладони. Потом погладил по морщинистой щеке, все время повторяя ее имя. У Эллен захватило дух от того, насколько он был нежен.

– Спроси ее, помнит ли она тебя, – тихо попросила она.

– Я не Эдгар. Я сказал тебе, что не буду притворяться, – прошептал он на ухо Эллен. Он сказал это с добротой, но Эллен знала, что его не переубедить.

– Извини. Я что-то потерялась. Просто ты такой…

– Я всего лишь Дуги и по-дружески помогаю тебе.

– Я знаю и буду всегда благодарна за это.

Она смотрела на спящую Герти. Дыхание у той было слабое.

– Сейчас она кажется умиротворенной, да?

Дуги кивнул.

– Интересно, слышит ли она нас.

Не успел он договорить, как Герти открыла глаза и подняла руку. Она открывала и закрывала рот, скривив губы.

– Вот, попейте, – подала ей Эллен стакан воды, но Герти отмахнулась от него.

Совершив невозможное для себя усилие, она подняла руку и жестом позвала Эллен подвинуться ближе. Она наклонилась и приставила ухо ко рту Герти.

– Что, Герти? Вы хотите что-то сказать?

Где-то глубоко, в горле, рождались звуки. Голосовым связкам было очевидно трудно справиться с задачей, которую сейчас перед ними ставила Герти. Но, испуская последнее дыхание, она вымолвила первые слова за последние шестнадцать лет.

Эллен выпрямилась, осторожно закрыла глаза Герти и повернулась к Дуги.

– Она заговорила, – почти шепотом пролепетала Эллен.

– Что?

– Она заговорила, Дуги, – выдавив из себя улыбку, повторила Эллен.

– Что она сказала?

– Она сказала «спасибо вам».

Дуги раскрыл руки, и Эллен упала ему на грудь, спрятав лицо в его белой куртке.

– Спасибо, Дуги. Это все благодаря тебе.

15

Доктор Лэмборн провел рукой по подбородку, на котором уже ощущалась щетина – нужно будет купить но-вую бритву. Не успел он поправить галстук, как, шурша по ковру, открылась дверь. Доктор встал поприветствовать пациентку.

– Это Эми, доктор Лэмборн, – объявила медсестра и подтолкнула девушку в кабинет.

– Не надо меня пихать, я и без посторонней помощи способна пройти в дверь.

– Она в вашем распоряжении, доктор, – закатив глаза, сказала сестра.

– Пожалуйста, присядьте, – пригласил доктор Лэмборн, указав на стул напротив себя.

Она плюхнулась на сиденье. Глаза метали гром и молнии, и он порадовался, что между ними надежный барьер – массивный стол из красного дерева. За годы работы ему приходилось сталкиваться с самыми разными пациентами, не единожды на него нападали, но никто никогда не действовал на него так, как эта молодая девушка. В мгновение ока она лишала его самообладания. Он сжал ладони и положил их перед собой на стол. Если она заметит, что они дрожат, всем будет только хуже. Он сделал глоток воды и прочистил горло.

– Как вы себя чувствуете, Эми?

Она уставилась в потолок, закинула руки за голову и начала качаться на задних ножках стула.

– Уже месяц прошел, доктор Лэмборн. Почему вы держите меня здесь?

– Для вашей пользы.

– Но это неэффективно. Мне будет лучше дома. Отец сказал, что простил меня.

Доктор Лэмборн опустил взгляд на приоткрытый ящик тумбочки, в котором лежал бежевый конверт. На нем каллиграфическим почерком было написано «Доктору». Он закрыл ящик и повернул ключ.

– Расскажите о вашем самом раннем воспоминании, Эми.

– Зачем? Как это связано с происходящим?

– Просто сделайте мне приятно, – улыбнулся он.

Она вздохнула и сложила руки на груди.

– В чем разница между Богом и психиатром?

– Я не знаю, просветите меня, – сказал он, постукивая карандашом о блокнот.

– Бог не считает себя психиатром.

– Очень хорошо, Эми, – медленно кивнув, ответил он. Эти слова задели его гораздо больше, чем могло показаться.

Она намотала на палец прядь волос и усмехнулась. Выражение огромных карих глаз смягчилось, и лицо засияло удивительной красотой, которую он никогда не видел у пациенток сумасшедшего дома. Ее не портили даже залегшие под глазами темные круги.

– Давайте вернемся к нашей теме. Ваше самое раннее воспоминание?

Не говоря ни слова, она встала со стула и медленно подошла к окну. Она встала к нему спиной, словно не хотела, чтобы он был свидетелем ее чувств.