Ключ

Анестезиолог кивнул доктору Лэмборну. Тот сосредоточился на деревянной коробке, стоявшей на тележке рядом с Эми. В ней был целый ряд выключателей и ручек, которыми он крутил и вертел до тех пор, пока не остался доволен результатом. Вставив Эми в рот резиновый кляп, он разместил два электрода на смазанные гелем височные области. Эллен зажала рот рукой, с ужасом ожидая момента, когда доктор щелкнет выключателем и пустит ток. Тело Эми забилось в конвульсиях так, что две сестры не могли ее удержать. Конечности содрогались настолько сильно, что она чуть не взлетела. Когда она замерла, анестезиолог вытащил кляп и на несколько мгновений надел на нее кислородную маску.

Доктор Лэмборн улыбнулся Эллен.

– Ну вот, все оказалось не так страшно.

– Для меня нет, а вот для нее? – кивнула она на Эми.

Ее тело было совершенно расслаблено, а подбородок покрыт слюной.

– Она очнется через пятнадцать минут или около того, и, скорее всего, у нее будет острая головная боль. Это побочный эффект. К сожалению, неизбежный. Но он краткосрочный.

– А каковы долгосрочные эффекты?

Он насторожился и стал говорить начальствующим тоном:

– Эми с трудом вспоминает события, которые важны для ее выздоровления. Действительно, после электрошоковой терапии ее память может стать спутанной. Но в некоторых случаях она, наоборот, улучшается, поскольку шок помогает избавиться от амнезии, характерной для тяжелой депрессии.

Эллен заметила, что у доктора нервно подрагивает нижнее веко и он, словно защищаясь, прижимает к груди папку Эми. Это совершенно не вязалось с образом человека, который верит в то, что говорит. Она решила использовать этот шанс.

– Значит, это все лотерея?

Было видно, что доктор тщательно выбирает слова:

– С вами всегда так сложно или бывают выходные дни?

– Не думаю, что это плохо – подвергать сомнению методы, которые напоминают варварские, да еще не гарантируют результат.

Он громко и резко выдохнул носом, изобразив нечто похожее на ироничное фырканье. Но было слишком очевидно, что ему не до смеха.

– Сосредоточьтесь лучше на клизмах да на обтирании пациентов, а важные решения оставьте врачам.

И, хлопнув дверью, вышел из комнаты.

Анестезиолог еле заметно улыбнулся Эллен, пожал плечами и принялся убирать пыточные инструменты.

Эллен вдруг захотелось найти Дуги. Ей очень нужно было увидеть лицо друга, услышать слова поддержки и заверение, что все будет хорошо. Она быстро пошла по вылизанному коридору на мужскую половину больницы, надеясь, что он на дежурстве. Ей и свой-то график дежурств тяжело было запомнить, не говоря о чужом. Она постучалась в запертую дверь палаты и попыталась что-то увидеть через квадратное окошечко армированного стекла. Увидев, что к двери направляется толстый палатный медбрат, бренча ключами на подвесном брелке, чуть не застонала от досады. Он нашел нужный ключ и отпер дверь.

– Да?

– Брат Лионс на дежурстве?

– А кто спрашивает?

Она была не в настроении для шуток.

– Я.

– Он в комнате отдыха, – улыбнулся он, впуская ее.

– Спасибо.

Ей предстояло пройти всю палату. Комната отдыха была в самом конце. Не нужно было оглядываться – она и так знала, что он похотливо рассматривает ее зад, а пациенты не сводят глаз, словно она – какой-то необычный экспонат из паноптикума викторианской эпохи.

Дуги сидел спиной к двери, склонившись над маленьким квадратным столиком и обхватив руками голову. Напротив него, развалившись и скрестив руки на груди, сидел юноша и довольно улыбался.

– Шах и мат! – объявил он.

– Черт возьми, ты снова выиграл! – сокрушенно качал головой Дуги.

Юноша расплылся в улыбке, и на щеках у него появились ямочки. У него были черные как смоль волосы, сбритые с одной стороны. Они уже начали отрастать, но Эллен заметила под ними шрам.

– Привет, Дуги! – поздоровалась она, не забыв улыбнуться его партнеру по шахматам.

– Боже мой, Эллен, а ты что здесь делаешь? Это Эдвард, – кивнул он на юношу, – и он только что снова обыграл меня. Все, Эд, давай, тебе пора, – начал он собирать шахматные фигурки.

Эдвард взял черного короля, поцеловал его и подбросил в воздух. Дуги выставил руку и поймал.

– Завтра в это же время?

– Посмотрю свой ежедневник, – задумчиво почесал подбородок он и медленно поднялся, взявшись за стол для поддержки. Дуги хотел встать, но Эд отмахнулся. – Я сам, спасибо.

Он неуверенно зашаркал к двери, делая маленькие шажки и расставив руки, чтобы при необходимости успеть схватиться за любую опору. У двери он вцепился в раму так, как держатся за спасательный круг.

– Я же говорил! – улыбнулся он им, хотя лицо его было красным от напряжения.

Когда Эдвард вышел, Эллен села на его стул.

– Ты так добр, Дуги, что все время ему поддаешься. Думаю, это хорошо сказывается на его самооценке.

– Поддаюсь? Вот бы он мне хотя бы раз поддался! Я еще ни разу не смог его обыграть.

– Ого, а я-то подумала…

– Да, понимаю. Теперь ты решишь, что я так плох в шахматах, что даже слабоумного не могу обыграть.

– А что с ним здесь делают? Я заметила у него шрам на голове, и ему очевидно трудно ходить.

– У него травма головы, он упал с велосипеда. Здесь уже несколько месяцев.