Ключ

Галина Михайловна, прихрамывая, вошла в кабинет, а Галиев сел на кушетку и осмотрелся. У двери, ведущей на улицу, стояли три рослых парня лет двадцати, изрядно выпившие. У одного из них был огромный багровый синяк под левым глазом, щеки расцарапаны. Он поминутно подносил ко рту носовой платок и сплевывал в него кровь. Шептались эти ребята между собой о чем-то, и Галиев отчётливо уловил только одну фразу: «Не надо милиции". Рядом сидела старушка с ободранными до крови руками. Она пошла забирать внука из школы, и ее сбила машина. Сбила и умчалась на всех парах, оставив лежать несчастную на дороге. Галиев достал из сумки половинку «Сникерса» и протянул ей.

– Спасибо тебе, сыночек, может, за кого помолиться, кого помянуть?

– Не знаю даже. Да вы сами выздоравливайте.

– Спасибо, спасибо!

Тут входная дверь отворилась, и врачи вкатили в коридор очередного пострадавшего. Он жутко, на все отделение, кричал:

– А-а-а-а! Больно! Больно!

Его пристроили возле кушетки, на которой сидел Галиев. Алмаз, не скрывая любопытства, встал и подошел ближе. Перед ним лежал, весь корчась от боли, пожилой мужчина в рваной, запачканной маслом и грязью телогрейке, от которой сильно несло мочой, в потертых джинсах и почти уже развалившихся кедах. Длинные, давно не стриженные волосы, густая небрежная щетина на лице говорили об одиночестве и бродяжничестве. Правая нога у него была как-то неестественно вывернута. На левую руку, высвобожденную из рукава фуфайки, уже была наложена шина, лицо уродовали многочисленные кровавые рубцы. Алмаз дотронулся до руки старичка.

– Ой-ой-ой! Сынок, помоги мне, как больно, как бо-ль-но!

Подошел молодой врач.

– Дед, что у тебя болит?

–Ой-ой! Не могу больше, умираю!

– Ничего не болит, что ли?

"Во дурак», – вырвалось в душе у Алмаза, а врач тем временем стал осматривать ногу старичка, делая  все более и более непонимающее лицо.

Трещины у Галины Михайловны  не оказалось, просто сильный ушиб.

Как она обрадовалась, вся сияла, старалась хромать как можно меньше и все подбадривала Галиева, ставшего мрачнее тучи.

– Брось расстраиваться. Все нормально, поправлюсь.

Алмаз натянуто улыбался и верил. Он взял ее под руку и повел из больницы к остановке.

– Ну, – радостно сказала Галина Михайловна, – как меня зовут, ты знаешь, а тебя-то как звать?

– Алмаз.

– На каком факультете учишься?

– На филологическом.

– Я знаю вашего декана – хороший мужик.

– Это точно.

В маршрутку еле-еле влезли. Народ шумит и ругается. На ногу наступили – «хам и медведь», конфеты в сумке помяли – «урод, сам жрать будешь». Один молодой мужчина уронил пакет на колени пристроившейся на сиденье женщине, так она просто взвилась:

– Что, руки уже не держат?

– Молчи, дура! – парень выбрал неверный путь, и это тут же стало понятно. Отовсюду полетели фразы-кинжалы:

– Бандит, стрелять таких надо!

– Во морду наел!

– Высадить, высадить его!

– Ну что вы, что вы, успокойтесь! – Галина Михайловна попыталась примирить крикунов, но было поздно. На ближайшей остановке парень выбежал из автобуса – с разъяренной толпой не поспоришь.

– Ой, какие сейчас люди жестокие пошли, просто звери! – жаловалась Андреева Алмазу, когда они вышли у ее дома на разъезде Восстания. – Я сама живу с внуком, Алешкой. Такой трудолюбивый пацан, просто загляденье. Учится на физическом факультете в вашем университете, занимается, как это он говорил, дай бог памяти… Эх, не вспомню. С кассет, словом, на которых кино записано, переделывает все на круглые диски для компьютеров.

– Оцифровка домашнего видео?

– Вот-вот. Год назад у него отца, моего сына, убили. Преподавателем был в энергетическом. Тихий, скромный был… Никогда ни на кого не кричал, студенты к нам домой часто приходили, он всем помогал. А как-то вечером возвращался с работы домой и напоролся на пьяную молодежь…Мать тоже давно умерла.

Галина Михайловна тихонько плачет и, судорожно комкая носовой платок в руках, вытирает им глаза, из которых все катятся и катятся непослушные слезинки. Алмаз молчит – что тут скажешь…

– Ты зайдешь ко мне чайку попить? – улыбнулась сквозь слезы Андреева.

– Нет… нет… Что вы…

– Ну, тогда счастливо тебе, – она уже открывала дверь подъезда.

– Спасибо вам большое!

– С богом!

На этом они расстались и больше никогда не встречались. Алмаз Галиев в этот день по дороге домой снова обдумывал все, что с ним произошло. Да, ничего в жизни не происходит просто так, во всем скрыт глубокий смысл, надо лишь суметь разгадать его.

– Для чего-то жизнь меня сегодня пожалела, могло ведь все быть иначе: трещина в позвоночнике, суд, – Алмаз тряхнул головой, как бы выбрасывая из себя страшные мысли. – Хотя нет, не пожалела, а преподнесла первоклассный урок… Какое сегодня число? 13 января. Старый Новый год. Нам дается еще один шанс исправить совершенные ранее ошибки и вступить в Новый год с чистой душой. Доцент Агеева говорила, что любой урок должен воспитывать. Жизнь – это постоянные уроки.

Через год Алмаз Галиев был лучшим сотрудником поисково-спасательной  службы.