Ключ

В первом вопросе не было ничего угрожающего. Все в Деревне знали, что мисс Браун использовала ключ тети Софи. Однако именно после этого вопроса она стала выглядеть так, словно вот-вот свалится в обморок. Женщина явно испугалась. Почему? Очевидно, она не знала, что последует дальше, и ожидала второго вопроса, как человек ожидает пули. Но вместо пули прозвучал безобидный холостой выстрел. Поэтому вместо обморока мисс Браун ответила на вопрос, добавив непрошеную информацию, и удалилась со вздохом облегчения. Однако этот второй вопрос, в той или иной форме, неизбежно должен был прозвучать. Мисс Браун должна была знать, что ее спросят о том, пользовалась ли она ключом во вторник. Вот почему она была испугана. Другой причины быть не могло.

Но, предположим, вопрос прозвучал бы следующим образом: «Брали ли вы ключ из ящика мисс Фелл во вторник вечером?» Разжалась бы тогда ее рука, и расслабились бы мышцы? Но коронер спросил: «Вы пользовались этим ключом в день смерти мистера Харша?», и мисс Браун ответила: «Пользовалась утром. Я ходила в церковь попрактиковаться между одиннадцатью и двенадцатью, А потом положила ключ назад в ящик. Больше я в церковь не заходила». Слишком обстоятельный ответ для женщины, выглядевшей так, словно она собирается потерять сознание.

Мысли Гарта вернулись к вчерашнему вечеру. Мисс Браун сидит за роялем спиной к ним, исполняя драматичную музыку Бетховена, А тетя Софи рассказывает ему, что Элайза Пинкотт, которая вышла замуж за молодого Брейбери из Ледстоу, родила тройню. «Столько хлопот, но она горда, как павлин. Впрочем, все Пинкотты таковы — радуются всему, что с ними происходит, за исключением того, что старый Эзра явился на крестины пьяным. Элайза прислала мне фотографию — она за тобой, мой мальчик, в левом верхнем ящике бюро…» Фотография там и оказалась, но Гарт мог бы заявить под присягой в суде, что ключа в ящике не было. Конечно, это был вечер четверга, А не вторника. Тетя Софи могла забрать ключ. Мисс Браун всего лишь заявила, что вернула его назад в ящик, попрактиковавшись в игре на церковном органе во вторник утром между одиннадцатью и двенадцатью…

Гарт продолжал напряженно думать.

Глава 9

Сидящая по другую сторону узкого прохода Дженис Мид также думала, положив руки на колени и слегка склонив голову. Стулья в ряду были так близко сдвинуты, что не будь она такой маленькой и хрупкой, ее с одной стороны касалось бы круглое плечо мисс Мадок, А с другой — костлявое плечо ее брата. Дженис сидела между ними, погруженная в свои мысли, куда она допускала лишь тех немногих людей, которых любила по-настоящему. Там был ее отец — не тот усталый, больной человек, о котором она так самоотверженно заботилась, А сильный мужчина ее детских лет, который все знал и все мог. Когда она вспоминала его таким, жизнь казалась ей менее одинокой. Мать тоже присутствовала в этих мыслях, хотя Дженис ее совсем не помнила, — прекрасная тень, скорее ощутимая, чем видимая, и не старше, чем на миниатюре, где она была изображена в двадцатилетнем возрасте. Несколько месяцев назад Дженис открыла потайную дверь и для мистера Харша, но он вошел и вскоре вышел вместе со своими печалями.

Помимо этих трех людей, постоянное место в мыслях Дженис занимал Гарт Олбени, хотя она взглянула на него лишь только раз, когда вошла в зал. Разумеется, Дженис знала, что он гостит у мисс Софи. Томми Пинкотт принес ей эту новость вместе с молоком в восемь утра. Разносчик молока и булочник служили надежными поставщиками всех деревенских новостей. Дженис не видела Гарта целых три года — во время его визитов она всегда отсутствовала. Промежуток между девятнадцатилетним и двадцатидвухлетним возрастом был весьма солидным. В девятнадцать лет еще не вполне прощаешься с детством, А в детстве Дженис обожала Гарта Олбени. Ей хватило бы любви на дюжину братьев и сестер, по их у нее не было, поэтому она отдавала всю любовь Гарту. Девочкам необходим крючок, на который они вешают свои глупые романтические мечты, но теперь, конечно, все изменилось. Дженис стала взрослой и хотя не презирала детские мечты, по держала их на подобающем расстоянии. Этим мечтам не было места в повседневной жизни, когда она смотрела на Гарта, сидящего рядом с мисс Софи.

Сердце Дженис дрогнуло, потому что он тоже смотрел на нее. Когда их глаза встретились, что-то случилось. Она не знала, что именно, так как в тот момент была не в состоянии думать, А могла лишь чувствовать.

Впоследствии Дженис хорошо поняла, что произошло. Гарта было невозможно отбросить или запереть вместе с Детскими мечтами в потайном уголке ее души. Он присутствовал здесь во плот, и если она была достаточно глупа, чтобы влюбиться в него, то наградой ей будут боль и страдание, за которые придется благодарить только себя.

Глаза Гарта улыбнулись Дженис. Она опустила взгляд, и в этот момент коронер приступил к заключительной речи.