Ключ

— Ну, кое-что Моди мне сообщила. На дознании не упоминалось, что Буш, церковный сторож, ежедневно в десять вечера устраивает обход церкви и кладбища, так как пастор оставляет окна открытыми, А ему это не нравится.

— Если это правда, так почему об этом не упоминалось? — осведомился Лэм. — Местный констебль, да и все в деревне должны это знать.

Эбботт засмеялся.

— Деревенские жители редко бегут в полицию с информацией. Миссис Буш — урожденная Пинкотт, а, насколько я понял, все остальные здесь либо тоже Пинкотты, либо состоят с ними в браке. Весьма плодовитая семейка. Констебль, Джим Пинкотт — племянник миссис Буш. Полагаю, он рассказал бы об этом, если бы его спросили. Но так как никого не спрашивали, ходит ли Буш по вечерам вокруг церкви, они в лучших английских традициях держали язык за зубами. Моди советует нам расспросить самого Буша.

Лицо Лэма побагровело, А глаза, обычно похожие на мятные драже, едва не вылезли из орбит. Он громко хлопнул по столу ладонью.

— Эта особа не пробыла здесь и пяти минут, А уже столько выяснила! Когда она приехала сюда?

— Вчера в шесть пятьдесят восемь вечера поездом в Перрис-Холт вместе с Олбени и Дженис Мид. Кажется, ей удалось сегодня утром посплетничать с миссис Буш, когда она покупала открытки с местными видами. У нее природный дар развязывать людям языки.

— Ей повезло, что она не родилась пару сотен лет назад, — заметил Лэм, — иначе ее бы утопили или сожгли как ведьму.

Фрэнк снова засмеялся.

— Что верно, то верно. Есть еще кое-что. Моди говорит, что старик по имени Эзра Пинкотт — звезда в браконьерских кругах и завсегдатай местного бара — похвалялся в «Быке», будто знает что-то такое, что набьет его карманы деньгами, если кое-кто поймет, что в его интересах раскошелиться. Она считает, что Эзра говорил о деле Харша и мы должны присматривать за ним на случай, если «кое-кто» решит, что лучше от него избавиться, чем поддаваться шантажу.

— Это все? Больше она ничего не хочет? — проворчал Лэм. — Ей ведь достаточно только сказать. Ладно, займитесь этим завтра.

Глава 27

У мисс Силвер была весьма насыщенная вторая половица дня. Ленч прошел не слишком приятно. Конечно, Флоренс постаралась вовсю с овощами, сливовым пирогом и остатками мясного рациона, но трудно наслаждаться пищей, когда человек сидит напротив с таким видом, будто только что выслушал смертный приговор.

Мисс Браун более чем когда-либо походила на Медузу. Она молча уставилась в тарелку, но не ела, А только ковыряла пишу резкими механическими движениями. Когда стало очевидным, что сливовый пирог с превосходным заварным кремом из яичного порошка обречен на ту же судьбу, что и кукурузный фарш, тушеные помидоры, фасоль и картошка, мисс Софи потеряла терпение и произнесла умоляющим голосом:

— Медора…

Лицо мисс Браун оставалось пустым: глаза были опущены, черные волосы и ресницы оттеняли белые как мел лоб и щеки.

— Медора, — повторила мисс Софи, не повышая голос, но с нотками раздражения, — вы заболеете, А кроме того, Флоренс больше всего на свете огорчает, когда остается на тарелке то, что она приготовила. Тем более что все продукты, за исключением слив и овощей из нашего сада, флот доставляет за сотни тысяч миль. Не знаю, что хорошего приносит вам такое поведение, но меня вы делаете несчастной. — Она закатила глаза, и по ее щекам покатились две блестящие слезинки.

Черные ресницы мисс Браун приподнялись, демонстрируя печальные глаза.

— Простите… я лучше пойду, — прошептала она и, отодвинув стул, вышла из комнаты походкой сомнамбулы.

Мисс Софи разразилась слезами.

Когда ее утешили и ленч завершился, мисс Силвер поднялась по лестнице, постучала в дверь комнаты мисс Браун и вошла, не дожидаясь ответа.

— Я пришла поговорить с вами, — сказала она, виновато кашлянув. — Может быть, присядем?

Мисс Браун покачала головой.

— Вы детектив. Мне нечего вам сказать.

Мисс Силвер окинула ее сочувственным взглядом.

— Вы очень несчастны, не так ли?

Мисс Браун резко повернулась и подошла к окну. Она ничего не видела, так как поток слез неожиданно ослепил ее. Поскольку она не пыталась их вытереть, мир снаружи потерял для нее всякие очертания.

— Нам было бы удобнее, если бы вы сели, — вскоре заговорила мисс Силвер. — То, что вы плачете, не имеет значения — думаю, мы должны побеседовать.

Мисс Браун едва заметно покачала головой.

— Будем практичными, — продолжала мисс Силвер. — Когда что-то происходит, нет смысла пытаться оставаться в прошлом или отказываться принимать то, чего требует от нас настоящее. Полагаю, мистер Харш был вашим другом. Он мертв, и вы не можете его вернуть. Мистер Мадок еще жив, но в очень опасном положении. По какой-то причине вы решили, что он застрелил мистера Харша. Я хочу, чтобы вы объяснили мне, почему вы так думаете.

Не оборачиваясь и даже не шевелясь, мисс Браун повторила то, что все устали слышать:

— Мне нечего сказать.

Мисс Силвер вздохнула.