Ключъ

-- Экспертиза будто бы установила отравленiе растительнымъ ядомъ,-пояснилъ Кременецкiй.-- Но вы знаете, хуже экспертовъ врутъ только статистики. Да и наши газетчики любятъ подпускать андрона, не въ обиду будь сказано милeйшему донъ-Педро,-- добавилъ онъ вполголоса, оглядываясь.-- Вотъ вы, докторъ,-- обратился онъ изъ вeжливости къ Брауну, который молча слушалъ разговоръ.-- Вы что намъ можете разъяснить по сему печальному случаю?

-- Да, вeдь правда, здeсь великiй химикъ...

-- Я не видалъ данныхъ анализа и ничего не могу разъяснить.

-- Однако, если я не ошибаюсь, химическая экспертиза не всегда можетъ вполнe точно установить фактъ отравленiя?

-- Вы не ошибаетесь,-- холодно проговорилъ Браунъ. Почему-то всe, кромe Никонова, почувствовали себя неловко.

-- Позвольте, герръ докторъ,-- сказалъ Никоновъ,-- я, конечно, не химикъ свинячiй... Тысяча и одно извиненiе, это изъ Чехова... Я, конечно, профанъ, но въ "Русскихъ Вeдомостяхъ" читалъ, что химическiй анализъ можетъ обнаружить одну тысячную или даже десятитысячную миллиметра яда...

Витя звонко расхохотался. За нимъ засмeялись всe.

-- А? Въ чемъ дeло? Виноватъ, я хотeлъ сказать миллиграмма. Самъ читалъ въ газетахъ. И даже не "въ газетахъ", а въ "Русскихъ Вeдомостяхъ". {72}

-- Въ газетахъ, можетъ быть,-- произнесъ съ усмeшкой Браунъ.-Впрочемъ, иногда, въ самомъ дeлe, анализъ обнаруживаетъ и десятитысячную, но не всегда и не при всякихъ условiяхъ. Въ человeческомъ организмe химическiя реакцiи идутъ сложнeе, чeмъ въ стеклянномъ сосудe.

-- Какъ же насъ лечатъ разными медикаментами? -- спросилъ Яценко.

-- Плохо лечатъ.

-- Слышите, вотъ,-- сказалъ Никоновъ, забывая то, что доказывалъ.

-- А вы говорите: купаться,-- произнесъ весело Кременецкiй.

-- Я и не говорю: купаться... Нeтъ, право, господа; я ничего пока не знаю,-- сказалъ Яценко, рeшительной интонацiей отклоняя продолженiе разговора.

Кременецкiй подмигнулъ Никонову.

-- Францъ-Iосифъ-то каковъ, а? -- сказалъ онъ.-- Поцарствовалъ, поцарствовалъ, да и умеръ.

-- Въ самомъ дeлe, всего какихъ нибудь семьдесятъ лeтъ поцарствовалъ и умеръ, чудакъ этакой! -- подхватилъ Яценко.

-- Шибко сталъ умирать народъ! Вотъ и Направникъ скончался. Кого мнe жаль, это Сенкевича...

-- Зато я, господа, твердо рeшилъ: буду жить еще пятьдесятъ шесть лeтъ и три мeсяца,-- заявилъ Никоновъ, подливая всeмъ ликера.

XIV.

Стоя на площадкe передъ открытой дверью, Семенъ Исидоровичъ провожалъ послeднихъ гостей, все повторяя полушопотомъ: {73}

-- Спокойной ночи, дорогая моя... Спасибо... Слeва дверь внизу, постучите швейцару, да онъ, вeрно, не спитъ.... До свиданья, Николай Марковичъ, нижайшiй привeтъ матушкe, скажите, чтобъ поправлялась поскорeе... До завтра, Григорiй Ивановичъ, благодарствуйте...

Внизу, наконецъ, тяжело стукнула дверь. Кременецкiй погасилъ свeтъ на лeстницe, и заперъ дверь квартиры.

-- Уфъ, кончено! -- сказалъ онъ радостно, входя въ кабинетъ.-- Правда, все сошло отлично?

-- Отлично или не отлично, а до весны отдохнемъ,-- отозвалась Тамара Матвeевна, брезгливо глядя на пепелъ, просыпавшiйся по ковру кабинета.-Кажется, штукъ десять пепельницъ имъ разставили, нeтъ же, все на коверъ...

-- Оставь, Маша завтра уберетъ... Право, было очень хорошо. Муся, ты какъ находишь?

-- Да, папа,-- устало отозвалась Муся.

Тамара Матвeевна повернула выключатель, оставивъ зажженной только одну лампочку въ люстрe.

-- Скоро пятый часъ... Наши милые петербургское обычаи!..

-- Очень устала, золото мое? -- спросилъ Кременецкiй, цeлуя жену въ волосы. Она вспыхнула отъ удовольствiя и быстро оглянулась на Мусю.

-- Всякая усталость проходитъ, когда я подумаю, что со всeми расквитались, со всeми. Больше ни передъ кeмъ не свиньи.

-- Ни передъ кeмъ... Развe передъ Михайловыми? Жаль все-таки, что они не пришли.

-- Это мнe все равно: была бы честь предложена...

-- Разумeется. Не устраивать же для нихъ особый раутъ... {74}

-- Благодарю покорно... Муся, ты бы спать пошла, ты такъ утомилась, бeдная.

-- А ты? Неужто ты будешь еще порядокъ наводить, въ пятомъ часу?

Тамара Матвeевна только взглянула иронически на мужа и махнула рукой.

-- Порядокъ наводить! Здeсь намъ съ Машей и Катей завтра часа на три работы.

-- Лакеи ушли?

-- Сейчасъ же послe ужина ушли... Я имъ дала по два рубля на чай, кажется, были очень довольны... Надо бы серебро пересчитать...

-- Ну что ты, клубные лакеи... Нeтъ, серьезно, все сошло прекрасно... Шампанскаго не маловато было за ужиномъ?

-- Оставь, пожалуйста. У твоихъ Михайловыхъ даютъ по бутылкe на десять человeкъ, мнe ихъ француженка говорила, лакеямъ велятъ на аршинъ поднимать бутылку надъ бокалами, чтобъ больше было пeны -- и ничего. А у насъ маловато!

-- Такъ то Михайловы: по Ивашкe рубашка... А шампанское, правда, можно было смeло все взять русское, это ты была права... Написано "Grand Champagne", и все равно никто не умeетъ различать, какое русское, какое французское. На слeдующiй раутъ возьмемъ все русское.