Ключ без права передачи

- Здрасьте! Да если б это по Мариночке не стукнуло, я б только радовался, что они наконец услышат про "Голгофу"!

Майданов помолчал, подбросил несколько раз и поймал монету… И высказал резюме:

- В общем, так: ты отвлекаешь Алину, - надо, чтоб она вышла, а я захожу в кабинет "шерифа"…

- Зачем? - честно не понял Женя.

- За магнитофоном!

- Погоди, погоди! Тут надо рассчитать на пять ходов вперед - может, это только напортит? И потом…

- Что?

- Неловко все же…

Один лестничный пролет Майданов шел молча, потом остановился и сказал:

- Вот поэтому вы, интеллигенция, не класс, а только прослойка. Что неловкого-то - отобрать свое? Мы ж отдадим кому? Юльке. Она хозяйка? Она! Значит, что? Значит, обратно будет справедливость.

Адамян хотел возразить, но майдановская логика была слишком проста и пряма для него.

- А как ее отвлекать, Алину? - спросил он.

- Ну скажи, что о ней спрашивал один человек. Высокий, скажи, спортивный. И тяни резину, что ты обещал его не выдавать… И уходи. Она пойдет за тобой, как нитка за иголкой.

- Это что, проверено? - Многознающий Адамян был, как дитя, неопытен по части женского сердца и распахнул глаза.

- Тыщу раз.

28

…Все шло как по нотам. Из канцелярии Алина вышла вслед за Женей, заинтригованная предельно:

- Ну намекни, Жень… Ну хоть на какую букву?

- На "эс".

- Стеблов Костя? Старший пионервожатый?

- Алина, не могу, слово дал. - Адамян сдерживал смех: способ действовал безотказно.

- Если Стеблов - неинтересно… А подбородок у того человека раздвоенный, да? А глаза черные.

- А вот и нет. Серые!

- Серые - это хорошо. Только у тех серых, которые я имею в виду, фамилия совсем на другую букву, - вздохнула Алина. - А если ты на своего Смородина намекаешь, то давай не ври: мы-то знаем, на ком у него свет клином сошелся… На каком недоступном предмете! - засмеялась она.

- На каком? - застыл Женя.

- Не знаешь? А друг называется! Ну давай на обмен: я тебе эту тайну шепну, а ты мне про того человека… А?

…Проводив их критическим взглядом, Майданов прошел в дирекцию спокойно.

В кабинете магнитофона не было. Ни на столе, ни внутри стола, ни на стеллажах, ни на подоконниках. Неужели в сейфе? Тогда это мертвое дело. Уже признав свое фиаско и собравшись исчезнуть, Майданов напоследок рискнул открыть большой желтый портфель, что лежал в кресле директора. Есть! Но ведь если вынуть магнитофон, портфель совсем легонький? Ну что ж… Пусть там пока полежит один из этих томов Большой Советской Энциклопедии - книги, товарищ директор, ваши, а магнитофончик, извините, - нет!

29

…Уроки кончились. Раздевалка гудела, девчонки, одеваясь, теснили и перекрывали друг друга возле зеркала.

Юля уж надела шапочку, когда рядом оказался Майданов: вид у него был таинственный.

- Ты ничего не потеряла?

- А что?

Он медлительно открыл свой портфель, в который с трудом влез магнитофон, вытеснив книги, - их Майданов держал под мышкой.

- Мой? Где ты взял? - поразилась Юля.

- Где взял, там нету.

- У тебя сейчас лицо, как у афериста. Где ты взял, я спрашиваю?

- А чего ты сразу обзываешься? Это вместо благодарности… Вот не отдам теперь!

И он с независимым видом пошел вверх по лестнице.

Накинув шубку на одно плечо, Юля кинулась за ним:

- Ты можешь толком сказать, в чем дело?

- Ну мама твоя принесла его… Только тихо.

От непонимания у Юли застопорились все реакции.

- Мама? Принесла тебе?

В вестибюль спускался Назаров. Саша торопливо наступил Юле на ногу. Однако Назаров думал что-то свое, гроза миновала…

30

У парапета набережной стояли Смородин и Адамян, смотрели на глыбистый серый лед. Алеша был мрачен.

- Не понимаю, чем ты недоволен, - говорил Женя. - Была "мина", так? Ее нет. Обезврежена. Сделано не совсем изящно, согласен, но…

- Суетимся мы, Женька! - перебил Смородин. - Значит, неправы!

- Ну знаешь, это в математике годится, в физике: "Формула некрасива - следовательно, неверна". А в жизни…

- Зачем было красть? Ну Майданов - понятно: он сразу представил себе, что он майор Смекалкин в штабе генерала фон Дурке… А ты?

- А я его страховал…

- От слова "страх"! А чего нам бояться, Жень? Ну, допусти, что новый директор - совсем не фон Дурке…

- Идеализм… Гляди, Колчин шагает.

Парень, которого мы видели в классе, но пока не удостоили персональным вниманием, тоже заметил их.

- Чего это вы делаете?

- Видишь, стоим. Воздухом дышим.

- И дома еще не были? - определил он по портфелям. - На пустое брюхо дышите? Не, я так н могу. Я сегодня два раза обедал: дома и у бывшей соседки. Ей однокомнатную дали, ну я и помог ей там барахлишко перевезти. Второй обед заработал и еще пятерку.

- Тимуровец, - усмехнулся Алеша. - Ладно, Колчин, иди. Жень, а нам, я думаю, в школу надо. По некоторым признакам, учителя там трубили сбор…

- Думаешь, насчет этого? А что мы можем сделать?

- Вы уже сделали! - взорвался Смородин. - Вы сделали так, будто Марине Максимовне есть чего стыдиться, вот ужас-то в чем!

И он пошел быстро, не оглядываясь.

Колчин между тем не спешил по своим делам.

- А чего случилось? - спросил он.