Ключ для пешки

Саммаэль прошелся по светлому просторному залу, оглядел округлую мебель простых, изысканно точных форм. Мягкое сочетание нежно-голубого, золотистого и глубокого синего придавало интерьеру аристократичное изящество. У стены переливался перламутровыми брызгами небольшой фонтан. Каждая капля воды в нем искрилась ярким светом.

— У тебя красивый кабинет. Хороший фэн-шуй, — расхохотался дьявол.

— Это все, что ты хотел мне сказать?

Саммаэль развернулся, посмотрел на Элэйми в упор. Его взгляд вмиг стал пронзительным и твердым. Безмолвный разговор продолжился.

— Не ты писала законы, которые сейчас пытаешься переступить.

— Кто бы говорил.

— У нас разное позиционирование. Бренды не совпадают.

— Значит, у меня ребрединг.

В этот же миг Шабуров, несшийся по улице с немыслимой скоростью, споткнулся на ровном месте и упал. Спустя долю секунды перед его носом со свистом промчалась огромная фура, непонятно откуда взявшаяся на этой дороге. Яна мощно передернуло. Если бы он не споткнулся…

— А-а-а-а! — завизжала рядом толстая, плохо одетая бабулька. — Ох, ну надо же… Ты смотри-ка, прямо в рубашке родился… Не иначе, Господь отвел!

Шабурову некогда было отвечать. Он вскочил на ноги и побежал дальше.

Саммаэль поморщился. Эл прямо, не отрываясь, смотрела на него:

— Ты прекрасно знаешь, что не пробьешь мою защиту.

— Твоя защита безупречна, когда человек сам в нее верит.

— Он теперь многому может поверить, хотя ничего не знает.

— Я же…

— Я в курсе, ты закрыл порталы. Дэя прошла через мой.

— И о девчонке ты тоже позаботилась… — констатировал факт Саммаэль, в долю секунды проверив другую земную жизнь.

— Здесь особого ума не требуется.

— Что ж не поможешь главному герою?

— Неужели ты действительно думаешь, будто я поведусь на столь глупую провокацию? Кому, как не мне, знать законы и понимать, к чему приведет прямое вмешательство в Игру?!

— И тебе его не жаль?

— Уточни, о чем жалеть? О сиюминутном страдании, которое рано или поздно закончится, или о муке в тысячу раз большей, если будет сделан неверный шаг? Это твоя стратегия: жалеть, чтобы погубить. В данном случае волноваться нужно не о том, что происходит, а о том, куда ведет происходящее.

— Вот и я о том же, — улыбнулся Саммаэль.

— Он стал намного сильнее, чем ты думаешь, не без твоей помощи.

Напряжение накалялось. Внешне выдержанные и спокойные, они просто смотрели друг другу в глаза.

Малыш лет четырех дернул маму за руку, показывая пальцем на Шабурова, мчавшегося по улице со всех ног:

— Мама, а что это над тем большим мальчиком светится? Смотри какое!

— Где светится? — удивленно переспросила женщина.

— Светится вон там, над мальчиком! А еще об этот свет что-то черное, как туча, сверху стукается!

— Ну что ты выдумываешь, Митенька! Пойдем.

— Ничего я не выдумываю! Ну посмотри, ну мама!

— Нет там ничего. Идем.

Элэйми улыбнулась. Саммаэль сжал губы от ярости. Он уже с трудом держался на ногах, в то время как Эл, казалось, становилась сильнее с каждой секундой.

— Ладно… — Саммаэль опустил взгляд и отошел в сторону. — Все равно не успеет.

— Ты плохо умеешь считать.

— Я не считаю. Я рассчитываю. Человек слаб, боль и страх способны сделать многое. А он всего лишь подросток.

— Вот именно. В нем еще живы идеалы, которые так часто умирают во взрослых.

Дьявол тихо исчез.

Элэйми тут же вмиг переместилась в другой зал, стремительно схватила за руку Ариаса, стоявшего перед открытым порталом:

— Остановись!

— Но…

— Тебя сразу уберут, и ты не сможешь помочь тогда, когда это действительно будет необходимо.

— Он не выдержит!

— Это Игра! Забыл? Ты не можешь решать. Выбор принадлежит ему. Тебе остается только надеяться на то, что он справится.

— Он не должен так страдать!

— Раньше надо было думать! — отрезала Эл и закрыла портал.

Ариас, сжав голову руками, опустился на пол.

Федя очнулся от того, что на него вылили ведро ледяной воды. С трудом открыв глаза, понял: теперь спасения уже не будет. Он висел на каком-то жутком сооружении. Руки, неестественно растянутые в стороны, закованы в тяжелые цепи. Ноги связаны. Мышцы, казалось, сейчас порвутся. В плече словно застрял острый нож.

— Очнулся? — прозвучал в тишине хриплый голос. — Приступайте.

Мелькнула ярко-фиолетовая вспышка, послышался резкий свистящий звук… Федя не смог сдержать крик: жгучая боль пронзила всю спину, отдалась в затылок, как выстрел… После удара боль усилилась. Феде казалось, будто к нему прилипла длинная огненная лента и теперь пульсировала, въедалась в кожу, проникала внутрь, точно разрывая его на части. За свою недолгую жизнь Литвинову многое пришлось вынести, но такой адской муки он не испытывал никогда. По всему телу пробежали судороги, в глазах потемнело. Теперь существовала только БОЛЬ и только одно желание: умереть, исчезнуть, раствориться, сделать с собой все что угодно, лишь бы не чувствовать, не чувствовать ничего!!!

— Ты полегче, а то еще сдохнет, — послышалось, как в тумане.

Второго удара не последовало. Выждали время, пока Федя немного придет в себя. Существо поднялось к юноше по небольшой лестнице:

— Ты отдаешь Ключ?

— Нет! — Федя задыхался.