Ключ Гермеса Трисмегиста

Всю дорогу Толик болтал, так что Вера только кивала в нужный момент и поддакивала, занятая своими мыслями. Мысли были тревожные. Как все-таки эти гады узнали, что она поедет к профессору Козодоеву? Преследовать они ее не могли — кот с собакой помешали. Какой-нибудь «маячок» засунули? Да глупости, они же вплотную не сталкивались. Неужели профессор им как-то сообщил? Да ну, не может быть, у Веры уже мания преследования, на приличного человека готова напраслину возвести.

— Тебе конкретно куда нужно? — спросил Толик. — А то мне к Андреевскому рынку…

— Нет, меня вот здесь, на Девятой высади… Мне вон в тот бизнес-центр, — на всякий случай соврала Вера и распрощалась с водителем по-хорошему.

Едва человек в плаще с зеленой полосой вошел в таверну, на него сразу обрушился гам пьяных голосов, чад подгоревшей еды и кислый запах скверного вина. Прямо против входа виднелся очаг, над которым в медных котлах готовились немудреные кушанья — бобовая похлебка, кровяная колбаса и пирожки с требухой. Сбоку от очага стояла бочка с гарумом — острым соусом из соленой рыбы, без которого римское простонародье, да и люди побогаче не мыслили себе настоящей еды. Позади этой бочки была неглубокая ниша, в которой находились грубые глиняные статуэтки духов, ларов, покровителей дома и семьи, перед которыми горел тусклый огонек в масляной лампаде.

Вдоль стен стояли грязные дощатые столы, за которыми на колченогих табуретах и на простых скамьях сидели посетители — бедные мастеровые и ремесленники, плотники, кузнецы и гончары, а также публика еще более низкого пошиба — могильщики с соседнего кладбища, нищие и проходимцы, цирковые плясуны и шуты, бывшие гладиаторы, каким-то чудом уцелевшие в сотнях боев.

Перед очагом на высоком табурете сидела хозяйка таверны — рослая женщина лет пятидесяти со следами былой красоты на смуглом лице. Она озирала свои владения, следя, чтобы на столах перед клиентами не переводилось вино.

Черная как смоль нубийская рабыня сновала между столами, подавая посетителям еду и подливая вино из огромного кувшина. Хозяйка то и дело покрикивала на нее, показывая на опустевшую тарелку или кружку какого-нибудь гостя.

Когда в дверях таверны появился новый гость — мужчина в светлом плаще с зеленой полосой, — хозяйка заметно оживилась и даже встала со своего табурета.

— Заходите, добрый господин, заходите! — залебезила она, двигаясь навстречу посетителю и слегка покачивая широкими бедрами, как тяжело нагруженная барка. — Я освобожу для вас самое лучшее место! Вот здесь, возле очага, вам будет тепло и уютно!

С этими словами она подошла к столу, за которым сидели двое могильщиков с бедняцкого кладбища, расположенного по соседству, и прикрикнула на них:

— А ну, пересядьте за общий стол или вообще выметайтесь! Видите — пришел благородный господин!