Читаем Ключ к полям полностью

Действительно: в сопровождении толстушки с мушкой (слава богу, без Були), он с торжественной миной, выступая, как павлин в райских кущах, нес огромный круглый торт со свечами.

— С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя, — запел Бип, и весь зал дружно подхватил:

— С днем рожденья, дорогая Соня, днем рожденья тебя…

Соня, казалось, была удивлена не меньше моего (а я всему в тот вечер удивлялась). Ее круглое, подсвеченное лимонным светом лицо было почти симпатичным, когда она, зажмурившись, загадывала желание и задувала свечи. Вспыхнул свет, и под гром аплодисментов Бип сначала расцеловал ее в обе щеки, а затем как следует оттягал за уши (двадцать три раза).

Вечер разгорался с каждой минутой все ярче. Смех, свет, музыка вращались по залу, образовывая по углам теплые водовороты. Все было желто, кругло, мило. Я разрезала торт, я беспардонно вклинивалась в разговоры, я целовалась с Жабой, с Саш, с рыдающей от избытка чувств Улялюм, даже с Булей, который оказался блестящим собеседником и существом тонкой душевной организации. А потом передо мной вырос недовольный Бип и грубо разогнал веселую дымку:

— Ты что здесь делаешь?

Я схватилась за голову, вспомнив о бедной Чио, и, жутко робея, спотыкаясь и оправдываясь, поведала ему о черной птице. Мои непричесанные речи, казалось, совсем его не удивили. Закончив свою жутковатую повесть, я неожиданно для самой себя расхохоталась.

— Ты пила?

— Да. А что? Здесь все пьют.

— Что ты пила?

— Да так…

— Что ты пила?

— Ну, абсент я пила, незачем так орать! Ты не представляешь, что это за чудо!

— Почему же, очень даже представляю. Больше ты его пить не будешь.

— Но почему? У меня совершенно не болит голова, впервые за столько месяцев!

— Это иллюзия, дымка, выкрутасы зеленой феи. Голова у тебя болит.

— Да что ты вообще знаешь о головной боли? Я хочу еще, и буду пить все, что мне захочется и…

— Черных птиц захотелось?

Я притихла. Бип взял меня за руку и потащил к выходу, не дав даже попрощаться с новыми знакомыми.

В такси, устроившись на переднем сиденье, он сурово молчал. Я смотрела в окно и время от времени хихикала, вспоминая нашу с Булей лирическую беседу. Лева смотрел на меня удивленно и обиженно. По приезде Бип сделался еще суровее: раздраженно хлопнул дверцей такси, грубо осадил Тима, радостно выбежавшего ему навстречу, ни слова не сказал взмокшему Чернышу (тот, впрочем, тоже не сказал ни слова) и надолго заперся с Чио. Сгрудившись под дверью, как стайка мокрых беспомощных воробьев, мы успели расслышать его веселое «Не плачь, моя Лю», но через минуту были согнаны с теплого насеста раздраженным окриком «Все свободны!» из-за двери. Тим с Левой понуро переместились к противоположной стене. Вежливо притушив пенившееся внутри меня веселье, я пристроилась рядом с Тимом. В приливе вселенской любви я все ему простила и отказалась от изощренного плана мести. Просветленная, я заснула на его плече.

Всю следующую неделю мы провели на цыпочках. Бип был грозен и хмур, много и злобно курил, ни с кем не разговаривал и на кухне не показывался («Самое неприятное из всего этого», — хныкал сосланный на кухню Лева). Чио пластом лежала в наглухо зашторенной комнате, и рвалась на волю из своего заточения, и жаловалась на несъедобные Левины шедевры, которые я приносила ей на подносе. Ее водные процедуры теперь происходили под моим или Левиным конвоем: Тим после первого же часового сеанса пара и пены раздраженно умыл руки, мы же с Левой — птицеловы поневоле — покорно исполняли назначенную суровым духовником епитимью. О произошедшем никто не заговаривал, но я знала, что Тима с Левой вызвали наутро после птичьей истории на ковер и хорошенько встряхнули. Меня никуда не вызывали, оставалось только гадать, что же все-таки вменяется мне в вину. И только неделю спустя, когда маленький тиран оттаял («Вчерашнее пюре по-левински было последней каплей», — презрительно фыркнул он), Лева под строжайшим секретом рассказал мне, что Чио тайком от всех таскала абсент (на который для нее лично было наложено вето) и тихо спивалась у себя в комнате по ночам; что с ней и раньше случались подобные припадки, и даже произошла какая-то темная, все перевернувшая в ее жизни история, после которой, собственно, Бип и наложил свое вето. Чио, в общем-то, держалась молодцом, но раз в полгода неизменно пускалась во все тяжкие. Тим с Левой должны были блюсти ее трезвость, но это было занятием неподъемным, Чио искала и находила лазейки с изворотливостью сумасшедшего, и вследствие всего этого бессильные против безумия блюстители частенько оказывались в несправедливой опале.

Ложное движение

Дзампано, вы меня любите хоть немножко?

Джельсомина

— Но это замкнутый круг, неужели ты не понимаешь?

Нет, она не понимала, сидя на подоконнике, болтая ногой в такт собственным мыслям. Я умостился на полу, под окном, в теплой близости ее колена так, чтобы свет, перескакивая через мою голову, меня не коснулся.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза