Ключ к разгадке

В запертом ящике рабочего стола Мередит хранил записную книжку, на обложке которой было начертано «Скандалария». Своим неровным почерком он записывал на ее страницах сведения, не подлежащие огласке. Очень часто они помогали ему в расследовании запутанных уголовных дел, проливая свет на невидимые на первый взгляд детали. Комиссар с уважением относился к любым источникам информации и заносил в свою записную книжку все, что казалось ему стоящим внимания, не придавая, однако, большого значения систематизации своих записей.

Дела Джона Лексмана заставили его вспомнить Кару и прием, о котором он прочитал в газете. Мэнсус пообещал достать текст выступления Кары в Греческом обществе в тот же день к вечеру. Из источников, которые вкратце можно охарактеризовать как дискредитирующие, Мередит узнал, что Кара давал взятки очень влиятельным людям. Один из заместителей министра иностранных дел, человек с обширными деловыми связями, попал в очень затруднительное положение и, если бы не своевременная помощь Кары, оказался бы банкротом.

Мэнсус знал о существовании игорного заведения на Албермарг-стрит, но даже не догадывался, что нервная на вид супруга министра юстиции была его постоянной посетительницей и в один из вечеров оставила там кругленькую сумму в шесть тысяч фунтов.

Подобные случаи, конечно, не делают чести власть предержащим, но, к сожалению, не очень корректные поступки в отношении денег и женщин вошли у них в привычку.

Департамент, которым руководил Мередит, однако, полагал, что все факты такого рода, независимо от ранга провинившихся, должны быть занесены в анналы истории. Всю жизнь Т.Х. следовал одному девизу: «Кто знает…»

Министр юстиции — очень важная персона. Он близко знаком с половиной европейских монархов. Не очень богатый человек, с доходом две-три тысячи фунтов в год, он не имел четко выраженных политических взглядов и с одинаковым успехом служил любой из приходящих к власти партии. В отличие от Брэйского викария, он, как знает каждый читатель, работал на этом посту при четырех премьерах, и, хотя все эти четыре правительства преследовали различные политические цели, все оставались им весьма довольны.

Леди Бартоломью, супруга прославившегося своей способностью приспосабливаться к любым условиям министра, недавно отбыла в Сан-Ремо. Газеты сообщили об этом и туманно намекнули на нервное расстройство леди, послужившее причиной ее отъезда из Лондона.

Даже вечно сомневающийся Мередит не смог выяснить, когда специалист по нервным заболеваниям или просто семейный врач посетил леди Бартоломью в ее доме на Даунинг-стрит и поставил столь неутешительный диагноз. Это привело его к неожиданному заключению. В своей «Скандаларии» он фиксировал привычки и слабости своих подопечных и с удивлением отмечал, что его наблюдения резко отличаются от наблюдений корреспондентов престижных журналов и газет, подробно расписывающих невинные привязанности этих высокопоставленных особ.

Имя леди Бартоломью довольно часто упоминалось в записях комиссара. Не подлежали сомнению дата и место ее рождения, а также то, что она была седьмой дочерью графа Балморли. У леди Бартоломью была дочь, носившая довольно прозаическое имя — Белинда Мэри. Книжка содержала и прочие биографические данные, получить которые не составило труда.

Оторвавшись от записей, Мередит попытался представить себе, какая причина могла заставить леди Бартоломью так внезапно покинуть Лондон. Ее финансовые дела были в полном порядке, что делало всю историю еще более загадочной, и он был почти готов поверить, что именно нервное расстройство и явилось причиной ее столь поспешного отъезда. Мередит вызвал Мэнсуса.

— Полагаю, вы проводили леди Бартоломью с Черинг-Кросского вокзала?

Мэнсус кивнул в ответ.

— Ее кто-либо сопровождает в поездке?

— Никто, кроме служанки. Мне показалось, что она действительно нездорова.

— Она действительно плохо выглядела последнее время, — заметил Мередит, однако без нотки сожаления в голосе. — Она взяла с собой Белинду Мэри?

— Белинду Мэри? — удивился инспектор. — Вы имеете в виду ее дочь? Нет, она где-то во Франции, в своей школе.

Комиссар просвистел начало популярной песенки, резко захлопнул записную книжку и вернул ее на место, в ящик стола.

— Не перестаю удивляться — зачем люди придумывают всякие странные имена? Например, Белинда Мэри. Да простит меня Бог, но оно больше подходит собачонке. Девушка с таким именем не выберется выше уровня официантки. Неужели семейная гордость уже ничего для них не значит? Вы что-то потеряли, Мэнсус? — спросил он, видя, что тот хлопает себя по карманам.

— Я делал кое-какие заметки. Ведь я наблюдаю за леди Бартоломью вот уже пол года. Вас они интересуют?

Т.Х. задумался на мгновение, затем покачал головой.

— Леди Бартоломью интересует меня лишь настолько, насколько она интересует Кару. А он преступник, запомните это.

Мэнсус, роясь в пачке бумаг, которую он достал из кармана, громко чихнул.

— Вы простыли? — вежливо справился комиссар.