Ключ к сердцу Майи

– Представь себе, ведь Сережа сейчас там, в моей квартире, и хрен знает, как его оттуда выкурить. Я не знаю, что с этим делать. Совершенно чужой мне мужчина, с которым меня не связывает ничего, кроме всей моей жизни и двоих детей. Любовь, мать ее. Вот ты по-настоящему любишь Игоря? Ты веришь, что вы будете счастливы? – спросила я и тут же замотала головой. – О чем я спрашиваю, ты же всегда готова к любой катастрофе. У тебя же «все плохо» и «будет хуже», да?

Фая повернула ко мне свое спокойное лицо без косметики. Она никогда не красилась и вообще не считала нужным ухаживать за собой. Напротив, словно издеваясь над миром, она нацепляла на себя бесформенные балахоны, джинсы, подранные не ради моды, а из-за дачного ржавого гвоздя в сарае, разношенные крос-совки.

– Я еще ни разу не ошиблась, не так ли? Все всегда заканчивается плохо.

– Вот поэтому Игорь тебя и любит, потому что тебе все равно. Тебе наплевать, и этот чокнутый мир в ответ подсовывает тебе одного из самых красивых мужчин, которых я когда-либо знала.

– Самый красивый? – удивилась Фая. – А как же тот парень из университета, как его звали… Дима вроде? Помнишь, ты говорила, что он – вершина мироздания. Что, кстати, было вполне правдой. Очень был красивый мальчик.

– Я сказала – «одного из»! Не придирайся к словам, Фая.

Мы вышли из такси и поднялись на лифте в квартиру. В дверях нас встретил невозмутимый, всегда готовый ко всему Игорь Апрель – не просто симпатичный или, скажем, «ничего так», а именно «остолбенеть какой». И вроде хороший человек. Большая часть женщин довольствуется мужчинами «надежными» или «зато не пьет». Игорь Апрель был всем тем, что заставляет одиноких женщин, не нашедших или потерявшихся, чувствовать себя людьми второго сорта.

– Видишь, чего, – развела руками Фая, косясь на меня, и ее домашняя версия Дэвида Духовны кивнула и улыбнулась, как Малдер в его лучшие годы.

Рядом с таким мужчиной я бы места себе не находила, только и делала бы, что мучилась от неуверенности в себе. Что делает Файка? Ничего. Она пишет свой программный код и пьет крепкий черный чай с сахаром. Даже не пытается худеть. Возможно, и не считает, что ей повезло.

– Добрый день, Лиза, – сказал Игорь, и я пробурчала что-то нелепое, без начала и конца.

– Идем, я дам тебе что-нибудь теплое, – спасла меня Фая, и я поплелась за ней.

– Я еду в торговый центр, – сказал Малдер. – Если вам что-то понадобится, дай знать.

– Ничего нам не понадобится, – хмуро ответила я, против воли замечая в своем голосе враждебность.

Малдер не ответил, только осмотрел меня долгим внимательным взглядом обеспокоенного врача, а затем накинул на плечи ветровку и пошел к выходу, где они с Файкой долго о чем-то шушукались, затем поцеловались нежно – фу! – и Игорь ушел. Я выдохнула с облегчением, что не ускользнуло от Фаи.

– Он зайдет к тебе, поговорит с Сережей. Ты же не против?

– Пусть скажет ему, чтоб ноги его в моем доме не было, – бросила я.

Фая еле заметно нахмурилась, но ничего не сказала, пошла заваривать чай. Через несколько минут, с огромной дымящейся чашкой в руке, в носках/тапках на прорезиненной подошве, завернутая в плед, я сидела в Файкиной чистой, даже стерильной кухне и предавалась самобичеванию:

– Герман просто испугался, и правильно. Это же какая ответственность! Кому нужна разведенка с двумя детьми!

– Еще раз скажешь эту фразу, я в тебя Майкиной книгой швырну, – пригрозила Фая, листая «Книгу камней».

– А она не Майкина. Ты ее не читала, так что, если что, ты в меня книгой Кукоша бросишь. Камнем Кукоша, – поправилась я и рассмеялась. – Впрочем, кидай на здоровье. Хоть прибей, все равно я никому не нужна.

– Иди ты к черту, Лиза! – гаркнула Фая. – Всем ты нужна. И не волнуйся, все образуется, одна ты не останешься.

– Да если и останусь. А чего в нем такого страшного, в одиночестве? Я понятия не имею. Я никогда, слышишь ты, Фая, НИКОГДА не была наедине с собой больше пяти минут. И все пять минут я бегала в панике по квартире в поисках обуви – чтобы бежать и искать кого-то, чтобы не быть одной. И знаешь, что самое смешное в этом? У меня полно клиентов, которым я говорю, что невозможно сделать правильный выбор, если смотреть на вещи вплотную, в упор. Нужно отойти на некоторое расстояние, нужно посмотреть вдаль, вдохнуть полной грудью, решать потом, дать себе время. Побыть одной. Это же мой случай. Это мне нужно побыть одной. Без Сережи, без Капелина, без кого угодно. Сесть на диван и послушать тишину. Пожить по-настоящему одной, а не когда Сережа просто уехал «погулять/откомандировался/устал/ушел» временно куда-то на пару недель. Одной, совсем одной с двумя маленькими детьми. Да меня от одной этой мысли трясет и лихорадит. И что-то очень громкое и властное, сильное, орет мне прямо в ухо, что это конец, как будто мой «Титаник» тонет. Паника, понимаешь? Мне впору начинать дышать в пакетик. Одна с двумя детьми. Конец света.

– Лиза…

– Что?

– Я тут подумала насчет Майкиной книги…

– Ты же не хотела говорить об этом, – поддела ее я. – Это же не твое дело, не твоя головная боль?