Ключ к сердцу Майи

– Да что вы тут себе позволяете! – кричала она. – Пропустите. Да пропустите же, это моя сестра. Лиза!

– Фая, это из-за Кукоша! Мне Васю не дают! – крикнула я, и мой чернявый садист подскочил, чтобы закрыть дверь в кухню. Не успел. Фая влетела в кухню, увидела меня, успела оценить масштабы катастрофы – мои заведенные за спину руки, автомат на столе, разбитую в кровь губу – за секунду до того, как ее саму скрутили и вдавили в стену.

– Ничего не говори, нам нужен адвокат. Слышишь? – ответила Фая и крикнула от боли, кажется, ей вывернули руку.

Василиса заходилась пуще прежнего, к ней присоединился Вовка, он, кажется, плакал в коридоре, но теперь я знала точно – этот чернявый садист ни за что мне не даст подойти к детям. Просто из мести оставит их тут кричать, пока за ними не приедет какой-нибудь ужасный человек из какой-нибудь ужасной социальной службы. Я даже не представляла, как это все бывает в реальной жизни. Что происходит с детьми, если их матерей арестовывают и увозят в тюрьму? От ужаса я вдруг словно протрезвела, хоть и не была пьяна. Слезы высохли, я похолодела, перестала рыдать и принялась лихорадочно думать. Адвокат. Нам нужен адвокат. Это – самое важное. Решить вопрос с детьми. Нужно найти способ связаться с кем-то. Кто может нам помочь? Игорь, да, Файкин Игорь. Майка тоже поймет. Она так близко, всего в двух этажах от нас, но я никак не смогу до нее докричаться. Позвонить мне не дадут. Что еще? Что еще я могу сделать?

– Покажите мне свое удостоверение и ордер, – сказала Фая.

– Удостоверение и ордер? Может быть, вам еще мою трудовую книжку привезти? – переспросил чернявый. – Уведите ее.

– Имейте в виду, вы пожалеете. Вы действуете незаконно, – говорила Фая, пока полицейские или кто там были эти люди в камуфляже отдирали Фаю от стены. После того как Фаю увели в другую комнату и закрыли двери, крики моей дочери стали чуть тише. Но мне от этого не стало легче. Только тише. Я повернула заплаканные глаза к чернявому:

– Вы должны совершать все эти действия на основании чего-то, разве нет? Вы не можете врываться ко мне в дом, выламывать двери вот так, без законных оснований. Даже не представляясь.

– Вы сами открыли мне дверь. Мы ничего не выламывали.

– Но наручники я не сама на себя надела, – ответила я. – Раз вы их на меня надели, значит, считаете меня опасной. Я хочу знать почему.

– Почему? Ну… возможно, вы оказали нам сопротивление. Возможно, вы пытались захватить оружие и нанести вред следователям, – ответил мне чернявый невозмутимо.

Чего нельзя у него было отнять, так это умения держать себя в руках. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и досчитала до пяти. Затем открыла глаза.

– Я не стану говорить с вами. Можете хоть застрелить меня, но, пока у меня не будет адвоката, пока мне не объяснят, на каком основании меня задержали, я ничего никому не скажу. Я же имею право знать, почему вы меня… вот так… Имею же я права, черт возьми?

– Права – они у всех есть, это да, – согласился он задумчиво, хмурясь. Ему явно не нравилось то, что я говорила. Не нравилось то, что ему приходится иметь дело с двумя детьми.

– Мне нужно сделать звонок.

– Вы насмотрелись голливудских блокбастеров, да? Какие-такие звонки? Не будет никаких звонков. Никому вы не дозвонитесь, вы же воровка, домушница – это как минимум.

– Хорошие же у вас методы.

– Вы нарушили чужие права на частную жизнь, на неприкосновенность, к примеру. Если захотите обсудить свои права, у вас еще будет такая возможность. И время будет. В тюрьме.

– Возможно. Но это все еще доказать надо. А то, что вы действуете незаконно, – это прямо бросается в глаза. Фая права.

– Фая права? Кому бросается в глаза? Кто смотрит? – зло ответил чернявый. – Никого нет же, понимаете? Вы бессильны, мы увезем вас, а потом напишем отчет, и в отчете все будет так, как надо нам.

– Это тогда делает вас еще большим преступником, чем нас, – прошептала я.

– Злоупотребление властью? Конечно, почему нет. Но это вам тоже нужно будет доказать. И поверьте, на практике это будет доказать просто невозможно. Вы считаете меня своим врагом, я это могу понять, в конце концов, я к вам не дружить пришел сюда. Но на самом деле я вам не враг. И я мог бы пойти вам навстречу, мог бы войти в ваши обстоятельства, но только если бы вы стали активно помогать следствию. Понимаете, о чем я?

– Я не могу вам верить, – покачала головой я.

– Вы так считаете? Что ж, справедливо. Давайте мы с вами взаимно пойдем друг другу навстречу. Я буду больше верить вам, а вы мне. Вы передадите нам материалы вашего так называемого интервью и объясните, что именно вы пытались разнюхать в доме артиста.

– А вы мне что?

– А я вам дам возможность вынырнуть из этой навозной ямы. Я сделаю так, что это уголовное дело не дойдет до суда.