Ключ к тайне

Само собой, говорили они про вклад покойного в восстановление Калининграда после войны и что он помогал спасать наследие города и многочисленные коллекции, спрятанные немцами. А когда понял, что отправленные в Москву ценнейшие экспонаты просто не доходят до хранилищ, растворяясь по пути, стал ратовать за создание местного музея. Клаус стал сотрудником, а потом замдиректора музея и во многом определял его работу. Уже заработав известность и авторитет историческими исследованиями, выбивал из властей деньги на восстановление собора и других исторических памятников. Он очень любил свой город, свой Кёнигсберг. Собирал не только исторические свидетельства, но и легенды и мифы, потому что уверен был: город живет не только зданиями и дорогами, но и атмосферой, сказками и былями и у каждого города обязательно есть свой фольклор. И даже хотел книгу издать с историями и мифами из фольклора Кёнигсберга-Калинин града и его окрестностей. Да вы сами знаете, как у нас трудно что-нибудь издать. Но материал он собрал богатейший. И конечно же коллеги не допустят, чтобы труды его пропали. Вот и Тереза Арнольдовна будет продолжать дело мужа…

Тереза кивала, чуть улыбалась одними губами и время от времени поглядывала на фотографию Клауса, стоявшую на буфете. Перед фото, как положено, стояла рюмка водки, накрытая хлебом. Тетя все время возвращалась глазами к снимку мужа, и тогда на лице ее вдруг мелькало растерянное и беспомощное выражение. Рада подумала, что она не может пока поверить в смерть Клауса.

В вечер перед отъездом тетя Тереза долго о чем-то говорила с мамой на кухне. Ираде казалось, что они спорят, но разобрать, о чем речь, она не смогла и уже почти заснула, когда мама и тетя пришли к ней в комнату. Тереза зажгла торшер и присела к девочке на диван. Мать стояла молча за ее спиной, недовольно поджав губы, но молчала.

– Я подарю тебе одну вещь, детка, – сказала Тереза. – Это очень старая вещь, она должна храниться в семье и передаваться из поколения в поколение, пока не выполнит своего предназначения. Она принадлежала Клаусу, и он оставил ее мне. Но у нас нет детей. Так что медальон теперь твой. С этими словами тетя сняла с шеи цепочку, на которой висел круглый серебряный медальон. Металл потемнел, и узор трудно было разобрать. Тереза надела его на шею девочки и погладила серебряный кружок ладонью, словно прощаясь.

– Не снимай его, – тихо попросила тетя. – И никогда никому не давай и не продавай. Он будет тебя беречь от всяких бед.

– Тереза, – предостерегающе сказала мать.

– Да-да, я помню и не стану морочить ей голову. Но она не обязана верить в то, во что верю я. А я верю и знаю, что он поможет и убережет… когда придет час. Обещай мне не снимать его, девочка!

– Обещаю, – прошептала растерявшаяся Рада.

Мама и Тереза ушли на кухню, а она лежала, скользя пальцем по сложному узору на теплом металле и удивляясь неприязненно-отчужденному выражению, которое сохранялось на мамином лице все время, пока Тереза рассказывала про медальон.

Ирада быстро привыкла к украшению. Единственное, купила цепочку подлиннее, чтобы медальон висел в ложбинке меж грудей и не виден был каждому любопытному. Рада девушка скромная и кофточки с глубоким декольте носит нечасто. Она не понимала знаков, нанесенных на медальон, не пыталась прочесть странные буквы. Воспринимала его как украшение и все. И вот теперь медальон возвращается туда, откуда уехал… девять… почти десять лет назад.

Глава 3

– А почему вы ничего не едите?

Ирада вздрогнула и уставилась на говорившего. В салоне самолета ей досталось место с краю, и через проход сидел симпатичный светловолосый молодой человек. Он улыбался и рассматривал Раду с очевидной заинтересованностью, но без нахальства.

– Не хочется, – честно ответила девушка, улыбнувшись в ответ. – Я перед отъездом спасала продукты, которые оставались в холодильнике… так что до утра мне точно хватит внутренних резервов.

– Ого! – хмыкнул парень. – Уважаю предусмотрительных людей.

– Хотите? – Ирада подвинула в его направлении пластиковый подносик с тем, что компания КЛМ называла поздним ужином. Видимо, люди из этой компании считали, что на ночь много есть вредно, а потому неудивительно, что здоровый молодой мужчина не удовлетворился скудной пищей.

– Вы мне жертвуете свой ужин? – задумчиво спросил молодой человек.

– Конечно, берите!

– Спасибо… только если вы после этого не станете считать меня своим врагом.

– А? – Ирада растерялась.

– Ну, знаете, как говорят: «Ужин отдай врагу».

Они вместе посмеялись, и Рада клятвенно заверила, что не станет считать врагом человека, съевшего вместо нее невкусный ужин. Она хорошенько рассмотрела соседа и решила, что он очень даже симпатичный: светлые волосы, голубые глаза, хорошего рисунка рот, твердый подбородок с ямочкой. Ирада инстинктивно поправила волосы и улыбнулась приветливо, зная, что от этого на щеках появятся милые ямочки. Они познакомились, и Алекс сказал, что впервые встречает девушку с таким необычным и торжественным именем. Рада дежурно улыбнулась: эту фразу она слышала множество раз.