Ключ. Холостой прогон

— А мне безразлично. Пусть твоя рыжая подстилка будет самой царицей Савской. Мне нужен ключ.

— Одну минутку, мистер Кэмбозиа, — ледяным тоном сказала Алиса. — Вы гость в моем доме. Я была вежлива с вами. Предложила вам на выбор чай или кофе.

— Леди, на кой черт мне ваш кофе!

— Пожалуйста, дайте мне закончить. Как у гостя у вас тоже имеются определенные моральные обязательства. Я не терплю, когда меня называют подстилкой или другими непристойными именами. Вы должны принести мне извинения.

— Кэмбер, она чокнутая?

— Нет, я в своем уме, — сказала Алиса. — А поскольку вы всё время кричите о ключе, давайте о нем поговорим.

Но сначала, я полагаю, вы должны извиниться.

— Хорошо, леди, как желаете. А теперь давайте ключ.

— Спасибо, — кивнула Алиса. — Вы можете забрать ключ. Он нам не нужен. Но десять тысяч долларов недостаточно. Вы должны заплатить нам двадцать пять тысяч.

— Что?! — Пожалуй, только пепельница, готовая вот-вот свалиться с его колена, не позволила ему подпрыгнуть до потолка.

Мое сердце неистово колотилось, и я с трудом сдерживал импульсивное желание крикнуть Алисе, чтобы она сказала ему правду. «Скажи ему, что у нас нет ключа, — хотелось крикнуть мне. — Скажи, что мы его потеряли». Все же я справился с искушением, проглотив так и не сказанные слова. Теперь мною овладело чувство, что она довела нас до самого края пропасти, и я спрашивал себя, почему вообще позволил ей разговаривать с Энди.

— Не думаю, что это слишком большая сумма, — спокойно сказала Алиса. — Вы знаете, что находится в сейфе, и наверное, согласитесь, что комиссионные в двадцать пять тысяч долларов не выходят за пределы разумного.

— Кэмбер, — сказал Энди, чеканя каждое слово. — Кэмбер, ты затеял игру не с теми людьми. Я сыт по горло пустой болтовней, не собираюсь больше выслушивать бред твоей рыжей девки…

— Как вы смеете! — возмущенно воскликнула Алиса.

— Так что решай — если ты не отдашь мне ключ, я разорву тебя на кусочки. Полгода не будешь узнавать себя в зеркале. И не захочешь смотреть на свою подстилку, когда я закончу с ней.

— Не думайте, что запугали нас! — крикнула Алиса. — Я не глупее вас, мистер Кэмбозиа. Сейчас без пяти четыре. Ключ я отдала нашим друзьям. Если до четырех часов я не позвоню им, они передадут ключ в полицию. Я не настолько наивна, чтобы хранить его дома. Если же я позвоню и скажу, чтобы они принесли ключ сюда, они тоже передадут его в полицию. Если к ним явится кто-либо, кроме меня и Джонни, или мы придем порознь, они сразу вызовут полицию. Не думайте, что я дура, мистер Кэмбозиа. А ваш средневековый кастет и консервный нож, ваши рассчитанные на детей зловещие угрозы на меня не действуют.

Впрочем, возможно, я не всё понимаю, потому что вы не в состоянии произнести на английском пяти слов подряд. Вы мне омерзительны, и, когда я сообщу мистеру Монтецу, как вы завалили дело, он вас по головке не погладит. — Она бросила взгляд на часы: — Ровно через две минуты я должна позвонить своей приятельнице. Вы хотите, чтобы я звонила? Или предпочитаете вернуться к мистеру Монтецу и сказать, что ключ пропал навсегда?

Я думал, что Энди задохнется, так надулись жилы на его горле, так прихлынула кровь к лицу, сделав его смуглую кожу ещё темнее. Его трясло, когда он сказал чуть не шепотом:

— Снимайте трубку и звоните вашим друзьям.

— Когда вы уйдете из моего дома, мистер Кэмбозиа. Вы знаете о наших условиях, а я уже вдоволь насмотрелась на вас. В вашем распоряжении минута и десять секунд.

Он поднялся, и Алиса открыла ему дверь. Когда он ушел, она заперла её на щеколду. Потом вернулась в гостиную. Я заметил, что по её телу пробежала дрожь и она как-то глупо подхихикивала. Сквозь нервный смех она сказала:

— Джонни, будь любезен, принеси мне чего-нибудь холодного. Боюсь, сейчас у меня начнется истерика. А кроме того, горло дерет словно железной щеткой — совсем пересохло.

Мы сидели в гостиной. Алиса медленными глотками отхлебывала из стакана, а я наблюдал за ней, пока она не попросила не смотреть на неё. Она и раньше говорила, что очень болезненно относится к тому, как на неё смотрят люди.

— У него, — сказала она, подразумевая Энди, — змеиные глаза. Да, он смотрит как змея, Джонни. Он именно такой жуткий тип, как ты описал. Ты видел когда-нибудь подобную голову — длинную и узкую? Между ушами совсем не остается места для мозгов, если, конечно, они не выдавлены у него в самую макушку. Ты согласен со мной?

Я молча кивнул, пристально вглядываясь в нее.

— Да, ещё о его глазах. С ними что-то неладно, Джонни. Ты не помнишь, что пишут в книгах о наркоманах? Об их глазах? Они становятся не то больше, не то меньше.

— Не глаза, а только зрачки.

— Именно их я и имею в виду.

— Они расширяются. Сколько лет мы женаты, Алиса?

— Восемь.

— Восемь лет, — задумчиво повторил я. — Срок немалый, чтобы лучше узнать свою жену.

— Джонни, мне было так страшно!

— Нет, страшно тебе не было, — сказал я. — Думаю, ты совсем не испугалась его. Он вызвал у тебя злость и раздражение.

— Он назвал меня девкой и подстилкой. Можешь представить что-либо более оскорбительное?

— Да, конечно.