Ключ от двери

Они пробирались сквозь кусты, через чащу, н едва на рубашках просыхало одно темное пятно пота, как появлялось другое, словно кто-то оставлял его мокрой кистью, стоило им только зазеваться. Брайну уже каза­лось, что, если б он почему-либо остановился, ноги его сами продолжили бы все так же мучительно подниматься и опускаться, словно у марионетки, исполняющей пляску святого Витта. К шести часам они оказались, если верить карте, на высоте трех тысяч футов.

— Мы совершили чудо, — сказал Оджесон.

— Нас должны наградить за это «Крестом Викто­рии»,— откликнулся чеширец с усмешкой.

— Может, и наградят.

— Давайте поскорее найдем этих бедняг, и делу конец, — сказал Брайн.

Они стали спускаться, двигаясь по компасу. После восхождения на Гунонг-Барат они чутьем, как муравьи, находили удобную дорогу между упавшими огромными де­ревьями, в полумраке, на склонах, поросших чертополо­хом, угадывали уступы, по которым легко пройти, или рытвины — задолго до того, как увидят или нащупают их ногами. Для Брайна запахи джунглей, сырость, труд­ности пути, напряженное, отчаянное молчание, которое во­царялось всякий раз, как они останавливались отдохнуть, были теперь привычными и родными, это была явная борь­ба здесь, на земле, связанная с менее явной и ощутимой борьбой в иных джунглях, внутри него самого, — соче­тание, благодаря которому, несмотря на невыносимую усталость, этот поход казался необходимым и даже предо­пределенным судьбой.

В сумерки зрение его утратило остроту, словно ему нужны были очки, чтобы снова видеть ясно листья и ши­рокополые шляпы. Они смотрели, как за Пулау-Тимуром садится солнце и далекий остров, казалось, тихо погру­жается в море, точно огромный пустой паром. Облака были похожи на кроваво-красные стрелы, нацеленные в море, как будто огромный, полный крови пузырь лопнул над черными холмами острова и закат потоками устремил­ся в невидимые долины.

К семи часам стало так темно, что нельзя было про­должать поиски, и Бейкер сделал попытку связаться с от­рядом Нотмэна (остальные сидели вокруг с таким видом, словно он, заблудившись в темном лесу, пытался связать­ся с самим богом и получить от него указания). Наконец Нотмэн ответил: «Это ты, Бейкер? Я так и думал. Мы ничего не нашли и ложимся спать. Мы поднялись на се­верный гребень и осмотрели оттуда долину. А теперь опять спустились до половины склона. Ты видел закат над Пулау-Тимуром? Это было похоже на светопреставле­ние. Час назад мы встретились с солдатами, сегодня они останутся с нами, а завтра утром двинутся в вашу сто­рону. Кажется, нас разделяет около мили, но точно ска­зать трудно».

Брайн расстелил свою подстилку и одеяло под молоды­ми деревцами и поплыл по руслам странных сновидений, окунулся в слепящий полусвет и полутьму снежной бури, тяжелые белые хлопья густо падали вокруг него и прони­зывали холодом до костей. Когда буран кончился, поля были белые, небо молочно-голубое, низкое и все такое же грозное. Но, несмотря на то что он дрожал от холода, ему было хорошо в заснеженных полях.

Он открыл глаза, не понимая, где он, но теплый запах джунглей сразу объяснил ему все. Еще кто-то не спал, си­дел рядом с ним, обхватив руками колени. Надеясь, что скоро рассвет, Брайн поглядел на часы; светящиеся стрел­ки показывали половину пятого. Он нащупал свою вин­товку и тут же выругал себя за то, что первым делом вспомнил о ней. Нужно бы ее вышвырнуть.

— Как, по-твоему, долго еще нам их искать?

— Это уж как повезет, — сказал Оджесон. — Может, нас продержат здесь недели две.

Брайн закурил сигарету и угостил Оджесона.

— Долгонько для таких тяжелых условий.

— А может, отзовут через несколько дней, — предпо­ложил Оджесон. — Кто-нибудь сменит нас.

Вообще-то я мог бы здесь не одну неделю пробыть. У меня такое двойственное чувство. «Как и у всех»,— добавил он про себя.

— Наверно, каждый из нас мог бы, — сказал Оджесон. Их сигареты мерцали в ночи, словно красные мухи, порхавшие над теплым потоком их мыслей. Потом Одже­сон заснул, а Брайн выкурил полпачки сигарет, прежде чем стало светать.

В шесть часов их вызвал по радио Нотмэн; оба отряда должны начать спуск и через несколько часов выйти к джипам. Из Сингапура доставлена самолетом еще одна спасательная партия, которая примет участие в поисках. Оджесон ответил, что задача ясна, и они двинулись в путь.

Позавтракав сгущенным молоком и радуясь солнцу, которое согревало его измученные ревматизмом кости, Брайн словно родился заново. И все же первый час пути он чувствовал себя девяностолетним старцем. Слабый и раз­битый, он не мог больше блуждать и петлять в тщет­ных поисках самолета. Под мышками у него появились опрелости, болевшие от пота и непрестанного движения, и ему приходилось теперь преодолевать эту саднящую боль, точно так же как накануне — боль в натертых ногах. По сравнению с этим шесть дней на Гунонг-Барате каза­лись детской игрой: тогда он отлично перенес все трудно­сти путешествия в джунглях, хотя тащил, как осел, вдвое больше поклажи.