Ключ от стального сердца

– Я… нырял. Погружался с головой… в ванне. Это… для тренировки, я спортсмен. Под водой плохо слышно… и ванная далеко от кухни.

Говорят, чистосердечное признание облегчает приговор. Более неадекватным, чем я сейчас выгляжу, мне все равно в этих темных глазах не стать.

– Нырял? – девчонка недоверчиво на меня зыркнула – я поправил полотенце. – Если ты не глухой, то почему запах не почувствовал в коридоре? Тебе в квартиру тянуло. Я позвонить боялась, стучала.

– У меня проблемы с обонянием. Я типа болел. Для меня многое до сих пор воняет как будто… рыбой. И латунью. Знаешь, латунные леера на судне?

Кажется, я тоже сумел ее озадачить. Какие леера? Что я несу? С другой стороны, это правда. Этот запах преследует меня уже второй месяц. Может, из-за вируса, а может, из-за тоски по Глубине. И вроде она поверила. Дернула плечом, но посмотрела уже спокойнее.

– Пожалуйста, – немного устало сказала девушка, проходя мимо меня в прихожую, – больше так не делай. И в окно нам байком не газуй, ладно?

Она вышла и быстро пошла вниз.

– А ты из девятой квартиры, да? – крикнул я в лестничный пролет. – А как тебя зовут? Ну… если что, чтобы обратиться…

Она ничего не ответила, лишь внизу хлопнула дверь.

– … за советом, – проговорил я в пустоту. – А то сами мы не местные.

Не, ну не лох ли? И так понятно, что она подо мной живет. Одна? Нет, там еще какая-то девчонка обитает, она мне еще на днях голову лечить пыталась насчет байка. Студентки? Снимают вместе?

Из квартиры напротив высунулась моя соседка по площадке, пожилая дама с хронически неодобрительным лицом. Вытаращилась на меня, мокрого, в полотенце и босиком.

– Здрасьте, – приветливо сказал я. И для большего эффекта обаятельно улыбнулся.

… После того крутого забега и жалобы тренера Марта опять ограничили в передвижениях. Ко мне приехать ему не разрешили. Причем, тетя Вика, по словам Димона, как-то мялась и не могла привести нормальный довод для запрета. Походу, моя маман уже начала в отношении Марченко свою «раздружительную» деятельность. Тетя Вика тоже не дура, просекла.

Телефон и доступ в интернет у Димки не отобрали, и то хорошо. Он сидел дома, отжимался и делал планку. Лицо у него, когда он мне позвонил, было бордовым после тренировки.

– Ну что? Как успехи?

– Майка к тете переехала, – отдышавшись, проговорил Март. – Теперь живет где-то возле школы. Мне ее мама сказала, чтобы я сам Майке написал – у них там дети кричали, ничего слышно не было.

– Дети? – удивился я.

– Ага, у Майки два брата родилось.

– Фигассе! Ефимова по-прежнему полна сюрпризов. Ты мне хоть фотку ее сбрось. Я ее и не узнаю теперь, наверное.

– Да нету у нее фоток. Вернее, есть, но там, как у тебя – ничего не видно. Майка не чатится и не поостится. Она учится.

– Ты ей написал?

Я налил себе кипятка в кружку с пакетиком. Из нового чайника. Электрического. Все утро и весь день сегодня ходил и прислушивался к звукам с первого этажа. Нашел место, где было слышно, что делается на кухне в девятой квартире. Моя соседка один раз ответила на трель телефона, засмеялась, а потом стихла на целый день.

Что она веселая, это, конечно, хорошо, но что она на кухню не выходит – странно. Уехала? На диете? Я сам в эту жару смог пожевать только рис с креветками. Рис сварил в мультиварке – не поленился и съездил за этим ценным во всех отношениях прибором в «Хаусхолд». Нафиг-нафиг.

– Написал, – кивнул Март. – Пока не прочитано.

– Ого, – я посмотрел на часы. – Где она шляется в такое время? А она точно… ну это… одна?

– Майка не встречается! – убежденно воскликнул Димон. – Она мне сама на базе сказала.

– Ну, это было… давно, – крякнул я. – Девчонки, знаешь ли: сегодня одно – завтра другое. Не чатится, не постится, не встречается. Скукота. Ты уверен, что это твой вариант?

– Именно мой, – Март вздохнул. – Только не уверен, что она сделает ради меня исключение.

Я хмыкнул и шутливо нахмурился:

– Сделает. Куда денется. Забыл, кто твой лучший друг? Я твой лучший друг. Кого ты от смерти спас? Меня спас. Я тоже тебя спасу, бро! Я умею убеждать. Не захочет – заставим.

Март вдруг посмотрел на меня с каким-то новым выражением, непонятным. Вспомнил, как я Ефимову в седьмом классе терроризировал?

Ефимова была кругленькая, в очках и со скобками на зубах, с гульками из косичек – классическая мишень для издевательств. Но она была прикольная: вечно куда-то спешила и все роняла. На уроках выше всех тянула руку и расстраивалась, когда ее не спрашивали. Мне нравилось до нее докапываться. Майка не тушевалась: всегда находила какие-то остроумные ответы, отмораживала меня так, что пацаны вокруг ржали. Тогда мне почему-то очень важно было, чтобы пацаны рядом ржали и прикалывались.

Это потом я научился одним взглядом отгонять от себя «шакалят», желающих организовать стаю вокруг Шерхана. В какой-то момент – именно когда я стал крепчать от тренировок и вытягиваться и когда мне все стало пофиг – мои ровесники начали ко мне присасываться. Пацаны и девчонки. В клубах, на вечеринках. Особенно девчонки.