Ключ от стального сердца

– А я и не отпадал, – Димон невесело усмехнулся, глядя вдаль. – Следил за ней в соцсетях, тайком, с маминого телефона. Каждый день думал, как бы увидеться. Вот, увиделся, называется. Знаешь, Макс, когда девушка рада тебя видеть, что аж пищит, – это классно. Когда она называет тебя сладким пончиком и Винни-Пухом – это не классно, ничуть.

– Во… блин! – вырвалось у меня. – Фигово, братан. Сочувствую.

– Угу, это не то, что мне хотелось бы услышать. Макс, она… очень красивая.

– Помню, – я снова хмыкнул.

– Нет, не помнишь, – друг серьезно посмотрел на меня сквозь очки. Мороженое таяло в его руке и капало в воду. – Но это не главное. Она могла бы быть обычной, это ничего бы не поменяло. Но… она… она – Майка… и она стала… взрослой.

Море было теплым. Димон с хохотом свалился в воду, обдав меня брызгами, а я так и не решился окунуться в теплый черноморский бульон. Не смог. Побоялся, что это как-то повредит мое последнее воспоминание о жизни, которая осталась на берегу Индийского океана.

Потом я рассказывал Димке о жизни в Таиланде. Марченко закидывал меня жадными вопросами. Его интересовали и приводили в восторг такие мелочи, что я терялся и понимал – я ведь многих крутецких вещей просто не замечал.

Димон в свою очередь рассказал о нашем классе. Не то чтобы это меня особо интересовало – честно говоря, мне было абсолютно пофиг, кто с кем дружит, воюет или… уже…? ого! Вливаться в коллектив одиннадцатого «А» (или «Б», если нас переформируют) я не собирался. Кроме Марта меня там особо никто не интересовал.

– Даже Юля? – Марченко ехидно прищурился.

Я пожал плечами. Точно. Юля Страхова, нудная, но красивая перфекционистка, отличница и выпендрёжница, мы типа встречались в девятом классе. Ё-мое, это, считай, в детстве.

На Бали и в Тае я встречался с парой девчонок, в основном с русскими – с местными только дурак свяжется. Просто у наших все-таки менталитет родной, с близкими по духу тараканами. Не хочу сейчас никаких отношений – слишком много суеты.

Мать сказала, что устала, что сказывается разница во времени, и мы сняли номер. Я проснулся рано и не смог заснуть. Побродил по базе, размышляя о своем – все о том же. Или сдохну от тоски… или… втяну свои раздраженные тентакли и, как улитка, уйду в себя.

Год. Нужно выдержать всего год. Но я боюсь, что растворюсь… во всем этом, не смогу полноценно тренироваться, потеряю навык и отстану от других дайверов. Фридайвинг не терпит простоя, а после того идиотского заключения тайского врача, мать не дает разрешение на нормальную, полноценную подготовку к чемпионату. До моего восемнадцатилетия и относительной свободы еще пять месяцев. И что делать? Позвонить отцу? Пусть денег даст хотя бы на Турцию.

Я набирал его раз семь, потом только сообразил, что выходной и отец наверняка отсыпается. Пока писал сообщение в мессенджер, добрел до волнореза и уселся на том же месте, где мы вчера сидели с Мартом. Отправил сообщение. Не прочитано. Значит, спит и телефон отключил.

Море было чистым, волны казались розовыми, над мысом вставало солнце. Тоска пошевелилась и утихла в груди. Переживу. Преодолею. Как только достигну глубинной «ломки», когда бездна начнет являться не только во сне, но и наяву. Мне будет сниться глубина, синяя, бархатистая, зовущая. И еще остовы затонувших кораблей среди рифов и золотого света…

– Алё, приятель!

Я поднял голову. Совсем отключился, не заметил, как на волнорезе появились люди. Ну какого черта все прутся сюда? Ах, да, на соседних волнорезах ограждения – там чинят проржавевшие за межсезонье лестницы.

Рядом топтался какой-то субтильный прыщ, из тех, что отращивают жидкие усики, чтобы казаться старше. Вид у парня был испуганный. Он ткнул пальцем себе за спину.

– Слышь, ты видел?

– Не слышал, не видел, – неохотно отозвался я.

– Ну да… там эта… девчонка в воду прыгнула, и, кароч, она там долго уже.

В нескольких метрах от меня на сухом камне волнореза действительно лежало свернутое в рулон полотенце и стояли растоптанные босоножки.

– Так нырни, посмотри, – предложил я.

Парень нервно сглотнул:

– А если она там… того?

– Если того, то тем более, – на полном серьезе сказал я. – Долго – это сколько?

– Ну… минуту, может, меньше. Блин, мне показалось, что очень долго…

– Очки дай.

Парень суетливо сунул мне свои дешевенькие гоглы.

На самом деле, я готовился нырнуть с первых его слов – оценивал глубину и прозрачность воды, прислушивался к дыхалке.

Минута. Для кого-то ничего, а для кого-то – вечность, особенно если приложиться головой о камни…

Поверхность моря отражала свет и не давала вглядеться. Я быстро продулся и мягко ушел под воду. Солнце уже поднялось достаточно, глубина была небольшой.

Я почти сразу увидел «утопленницу» – девчонка болталась у дна в нескольких метрах от меня… в обнимку с камнем: то ли заигрывала с рыбами, то ли просто отдыхала на мягких водорослях. Вокруг ее лица колыхались длинные темные волосы. Заметив постороннего, она оторвалась от камня, шустро оплыла меня по кругу и взвилась к поверхности у лестницы, возле которой лежали ее вещи.