Ключ разумения

– Также у нас рассказывают малышам сказки о Середневековье, – усмехнулся Метьер. – Это всё Непроходимая стена виновата. Но скоро будет по-другому. Будем друг к другу в гости ездить, – он хлопнул Гистриона по коленке и встал. – А вы теперь куда?

– Куда Мэг, я не знаю, – Гистрион рубанул рукой, отделяя себя от неё. – А я на поиски принцессы.

Метьер положил ему руки на плечи и уставился в серые глаза.

– Брат, всему есть предел. Ты ищешь её три года. Может… домой, к престарелым родителям?

Гистрион глянул на браслет на правом запястье.

– У деда с бабкой всё в порядке. А я буду искать Кэт, пока не умру, Мне не надо в жизни ничего, кроме её улыбки. (Мэг снова повернулась к ним. В карих глазах – один потемнее, другой посветлее – стояли слёзы).

– Послушай, – сказала Мэг, обращаясь к Гистриону, – ты что, один из женихов принцессы Кэт? Да-да-да, что-то припоминаю.

– Что ты можешь припоминать?

– А может, я одна из её фрейлин? Значит, ты ищешь Кэт три года? И ты её сильно любишь? Правда?

– Правда.

– Ну и я расскажу вам правду. И будь, что будет. Дело в том… – губы её задрожали, зубы застучали, и она, упав на землю, стали извиваться и биться, изо рта пузырилась пена.

Гистрион растерялся, а Метьер схватив с неубранной скатерти деревянную ложку, вставил Мэг в рот.

– Чтобы язык не откусила, – объяснил он.

…Быстро темнело. Метьер ушёл, забыв, или оставив в подарок чудесную скатерть. Ведьма спала под деревом, дрожа и постукивая зубами, хотя было тепло. Скатерть неожиданно увеличилась размером до одеяла, и Метьер укрыл ею больную. Ему было не по себе, но как он мог её бросить?

…Облака закрыли крупные южные звёзды, и моря почти не было видно. Гистрион сидел, обхватив колени, слушал плеск воды, мечтал о принцессе, сочинял о «ведьме без чар» и подрёмывал – всё вместе. Снилась ему какая-то Правда, которую хотела рассказать Мэг. Но как эта Правда выглядит, он ни за что бы не сказал, и это его мучило.

…А когда небо посветлело, а море покрылось белой пеленой тумана, то из тумана выросла женщина в белом и подошла к почти бездыханной Мэг. Она склонилась над ней. «Как же тебя изуродовали, девочка моя!» – сказала она, не открывая рта. Мэг задышала и открыла глаза. «Это он», – так же беззвучно сказала женщина. «Спасибо, ба, что не оставляешь меня», – тоже без слов произнесла Мэг и приподнялась на локтях, но Фея уже исчезла. Мэг внимательно посмотрела на свернувшегося калачиком Гистриона, на его крайне озабоченное во сне лицо и поползла в море, чтобы принять утреннюю ванну.

Глава четырнадцатая Утром

А ранненьким утром Гистрион играл на лютне и пел Мэг свою новую песню, и птички с жёлтыми грудками на платане с кленовыми листьями подчирикивали ему:

А чуда хотелось до слёзного воя!..
Под синим шатром, что Господь распростёр,
По средним векам нас шаталося двое:
Ведьма без чар и без дара актёр.
И я обещал ей заморские вина,
И что разогнётся кривая спина.
И спрашивал всех: где моя Катерина?
И все обманывали меня!
И долгие годы мы с ведьмой скитались
По разным дорогам, в огне и в воде.
Нас гнали и били, над нами смеялись
И не было видно принцессы нигде.
И вдруг среди дней, и унылых, и мрачных
Пришла и сбылась драгоценнейшим сном!
Но вёл тебя за руку вечный удачник,
Мой вечный соперник с глумливым лицом.
И мне тебя только забрать оставалось,
Из жуткого плена умчать на коне.
А я вдруг увидел, что ты улыбалась
С в о е ю улыбкой ему, а не мне!
Хотелося чуда, но не было чуда!
И ведьме я бросил: «Скорее уйдём!
Зазря мы таскались с тобою повсюду —
Ведьма без чар и без дара актёр.
Я выкинул жизнь – и никто, и ничто я!
А злобный соперник умён, иль хитёр!..«
И мы побрели, как убитые, двое
Под синим шатром, что Господь распростёр.
Ах, как же смертельно она ошибалась,
Отдав своё сердце ему, а не мне!
Улыбка ж ему мне на муки осталась,
На вечные муки в чужой стороне!

Гистрион петь закончил, птички тоже смолкли, лишь тихо накатывали волны.