Ключ разумения

– Вот так улыбалась, что ли? – вдруг отчебучила Мэг, растянув длинный рот, острый подбородок свалился в сторону.

– Тьфу! – заорал Гистрион, и, бросив лютню, затопал ногами и заплевался. – Тьфу! Тьфу! Не сметь! Нет ничего прекрасней улыбки Кэт, и ничего омерзительней твоей! – И он побежал вдоль берега, ругаясь и отплёвываясь. Мэг упала на песок лицом вниз.

– Прости, – вдруг раздалось над нею. – Я сам себя распалил этой песней. А ЕЁ всё нет и нет, и неизвестно, где искать. – Он сел рядом.

– Я не обижаюсь, – прогундосила Мэг, – только ты не там её ищешь.

– А ты разве знаешь, где её искать?!

– Странная песенка, – Мэг легла к нему спиной. – Много лет ты бродишь с какой-то ведьмой. Со мной, что ли? Мы вчера познакомились.

– Ну… это фантазия… Так где мне искать Кэт?

– А зачем её искать, если она улыбается другому?

– Это фантазия, ещё раз говорю!

– И ты так легко отдал её другому! – она вдруг вскочила, и, схватив лютню, огрела ею Гистриона по спине. Он ахнул.

– Не сметь раскисать! – заорала Мэг. – Ты три года её ищешь, значит, она должна быть твоей! Слюнтяй!

– Ты это… – тихо спросил Гистрион, – обезумела?

Мэг забренчала по струнам.

– Знаешь, где твоя Кэт? – задребезжала она противным голоском, будто тоже пела, и вдруг остановилась. – Поцелуй, тогда скажу. – И, чтоб не видеть его реакции, зажмурила глаза, но тут же приоткрыла один, тёмно-карий, и комично им завращала.

Гистрион глянул ей в этот глаз, и его обожгло, и что-то померещилось…

– Ну тогда хоть накорми, – сказала ведьма. И он забыл, ч т о померещилось.

Он развернул скатерть-накормилочку, как назвала её Мэг, и они стали накормляться.

Он сидел вполоборота от неё, чтоб не видеть, как она засовывает куски в беззубый рот, из которого торчали какие-то обломки. Но её чавканье корёжило.

– А что такое Господь? – вдруг спросила она. – Ну, у тебя в песне.

– Это Бог. Невидимый и Единый. Дед учил ему молиться.

– А чего это?

– Молиться? Ну, если тебе тяжело на душе. Или неизвестно, что предпринять. Попросишь с верой, он всё выполнит.

– Выполнит? Он что, слуга?

– Нет, он Всемогущий.

– Всемогущий? А что же Он не поможет тебе отыскать Кэт? – И вдруг её пронзила мысль: как же не поможет?! Ведь вот ОНИ РЯДОМ!

– Рядом, а что толку?! – вдруг крикнула она и зарыдала горько и неудержимо!

– Ты что? – всполошился Гистрион.

– Тебя жалко, – она перестала плакать и побежала за большой камень. – Господь! – зашептала она жарко. – Ты же всё знаешь! Пусть он меня поцелует, и у нас всё будет хорошо!

Она вернулась к нему:

– А почему Бог помогает?

– Дед говорит, потому что он любит людей.

– Всех?

– Всех.

– Враньё! Меня нельзя любить.

– А Бог любит всех.

– А ты так можешь? – Она придвинула свой блин с провалившимся носом к его лицу. – А ну, поцелуй! – прогундела она, почти приказывая.

Гистриона обдало смрадным дыханием, и он, зажав рот, в свою очередь тоже побежал за камень. Из-за камня раздались утробные звуки. Выйдя, Гистрион стал омывать в море лицо и руки.

Мэг подошла к нему.

– Я пошутила, дурачок. Я же знаю, что не первая красавица мира. Отныне я буду прикрывать лицо, чтоб не смущать тебя. Вот так, – и, подняв подол балахона, она накинула его на голову, обнажив жалкое уродливое тельце. Гистрион замахал руками и снова убежал за камень. А Мэг пошла доедать пирожное.

– Завтракаете? – спросил из-за плеча весёлый голос. Мэг выронила кусок, ойкнула и схватилась за сердце. Метьер Колобриоль – это был он – присел и принялся с завидным аппетитом мести всё, что предлагала скатерть.

– А где Алекс? Ой, я этого не произносил! Гистрион! – громко позвал он.

Из-за камня раздалось «бе-ее», и вскоре вышел Гистрион с красным лицом и слезящимися глазами.

– Ты что, вернулся?

– Да вот, скатёрку забрать, я вижу, тебе не по нраву её стряпня. Нет, в самом деле. На днях моей невесте – бывшей, правда – исполнилось шестнадцать, а она очень любит сладкое. Она, конечно, предала меня, и изменила с лучшим другом, но я не злопамятный, пусть лопает. Все поели? – Он хлопнул в ладоши, остатки еды исчезли. Метьер свернул «накормишку» и положил за пазуху. – А вы куда?

– В логово колдуна Чалтыка, – неожиданно для себя прогундела Мэг.

– Как Чалтыка?! – в два голоса спросили ошарашенные молодые люди.

– Я вспомнила, что летала на южный шабаш, и познакомилась там с колдуном Чалтыком, ведь так, кажется, звали похитителя Кэт? – и она описала колдуна в его молодом обличье.

– Это он, восточный принц Чалтык! – заорал, как резаный, Гистрион. – Что же ты раньше молчала?! И откуда ты знаешь, что он похитил Кэт?!

– Откуда?! – заорала в свою очередь Мэг, и вдруг замолчала, прислушиваясь к себе, не поплохело ли ей? – От вериблюда. Э! – И она высунула тонкий длинный язык. – Только Чалтык не восточный принц, а южный колдун. Причём очень мощный.

– Веди скорее к нему, чего мы сидим! – снова закричал Гистрион. – Прощай, Метьер! – он горячо обнял друга. – Видишь, какие дела начались!

– Э-э, – сказал Колобриоль, – неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одного во вражьи когти?

– А как же невеста? – спросили Гистрион и Мэг одновременно.