Ключ разумения

– Последний раз спрашиваю, ты будешь работать со мной?! Мы уйдём из этого балагана, где не хотят признавать мой величайший клоунский талант – ладно, не надо! – мы уйдём, нас будет только двое, но мы будем выколачивать из публики огромные деньжищи! И я смогу купить любовь Светлины, потому что всё на свете покупается. Согласна – кивни. А не согласна, я не буду тебе больше подрезать крылья, я просто зарежу тебя насмерть!

И тут карлик обернулся: видно, слишком пристально смотрел ему в затылок Гистрион.

– Как я вовремя, – сказал Гистрион прямо в выпученные белки бешеных глаз. – Что ты тут такое творишь, Август? Отпусти-ка бедную птицу.

– Ха! Бедную! Ты забыл, что это она сделала тебя уродом! Никакая Светлина за тебя теперь не пойдёт! Ну ладно, давай-ка уговори её работать на нас! Мы выгоним Суок и этого выскочку Ревтута. А Светлина… Ладно, кинем жребий. Хоть ты и мечтаешь о принцессе, одно другому не помешает, правда? – Закусь подмигнул и захихикал, а глазки его бегали туда-сюда, как перепуганные зверьки. Совсем он не ожидал появления здесь Гистриона.

– Баста! – сказал Гистрион, – отпусти Очарону! Приказываю, как будущий король!

– Король? Ха-ха! Да не моего королевства! – и вдруг ревность к Светлине полыхнула в его груди, будто в огонь плеснули бензина. Он схватил нож. – Ты не король, ты шут и фигляр. И не смотри, что я мал ростом, я не жалок и не слаб. Сейчас я вырежу из твоей груди сердце и сожру его на ужин, великий клоун сожрёт сердце бездарного менестреля! – вдруг взревел он на весь лес и кинулся на Гистриона, но на ходу споткнулся, схватился за какую-то жердь, которая подпирала кусок крыши, и крыша этой частью рухнула, погребая карлика под собою. Гистрион едва успел наружу выскочить. Надо было спасать Очарону. Но проникнуть внутрь, где стоял стол с привязанной птицей, мешал теперь завал, загораживающий вход, под руинами которого лежал клоун.

И тут Гистрион вспомнил, что когда заглядывал в дверь, прямо в него бил косой луч оранжевого солнца. Он обошёл хижину, и точно: увидел маленькое оконце. Птица сидела, будто неживая, нахохлившись и пригорюнившись.

– Кэт! – сказал Гистрион. – Потерпи, сейчас я тебя освобожу.

Он подумал, что только Закусь пролезет в это оконце. И отошёл к завалу, в надежде договориться, если тот ещё жив. Какое-то кряхтенье, вороченье и пыхтенье, отдалённо напоминающее «Помогите…» обнадёживало. Он пошёл по гнилым доскам, рискуя провалиться. Вдруг прямо у него перед носом высунулась ручонка с окровавленным ножом. Гистрион едва выдрал его, так крепко вцепился в рукоять Закусь.

Ему с его подлой душонкой и в голову не пришло, что Алекс хочет его спасти, а не добить. И тут пошёл нудный холодный осенний дождь. И принцу поневоле пришлось поспешать.

… Вытащенный карлик получил удар бревном по голове, потому что не понимал, чего от него хотят, он только шатался, как пьяный, и мычал что-то нечленораздельное. Гистрион подвёл его к оконцу, и тут увидел на его пальце кольцо с надписью «Кэт». Он сглотнул слюну.

– Лезь туда, достань мне птицу, и я забуду, что ты замахнулся ножом на принца Кеволимского, – сказал он, держа его за щёки и пытаясь отыскать искру разума в мутных глазах. А противный холодный дождь всё усиливался. А карлик не реагировал.

– Я прощу и оставлю тебе это, – кивнул Гистрион на кольцо, но Закусь, не отвечая, осел на землю, и, встав на четвереньки, пополз к ближайшему дереву, будто укрыться от дождя.

– Ещё у меня есть вот что, – крикнул Гистрион вслед, выставив запястье с обручем из Кеволима. Но карлик не прореагировал и на это, ему действительно было плохо.

Вымокший насквозь принц снова заглянул в окно. С крыла Очароны капала кровь.

– Бедная ты моя, бедная, – сказал он, – несчастная птица. Но потерпи, сейчас я приведу сюда кучера, Ревтута, и мы разнесём эту халупу в щепы! – и едва он отбежал от двери, его настиг такой душераздирающий чаячий крик, что он мигом вернулся назад. На столе не было никакой птицы, на нём билось и трепыхалось жалкое человечье тельце.

– Кэт! – заорал обезумевший принц. Да, он пожалел пичужку, и она превратилась в девчушку, так бывает. Но это была не Кэт.

… Она выползла через окошко. Слоновьи уши, худенькое горбатое тельце в лохмотьях.

Они мокли под нудным холодным дождём, и Гистрион никак не мог прийти в себя.

– Да, это опять я, – сказала Мэг, – а ты кто думал? Извини, что я тебя так изуродовала. Зато мы теперь чем-то похожи. – И она глупо хихикнула. Гистрион обернулся под дерево, где сидел карлик, чтоб отобрать у него кольцо, но того и след простыл.

Ну что же? Дождь усиливался, и надо было идти и жить дальше. Насквозь промокший принц поскрёб по-мужицки в затылке, взвалил на плечо Мэг, и пошёл по тропинке в сторону цирковых фургонов. А из оконца хижинки смотрели им вслед злобные глазки совершенно ошалевшего клоуна.

…Мэг стала ездить с ними по городским базарам. Она гадала, показывала фокусы и даже разыгрывала комические сценки с исполняющим обязанность клоуна Ревтутом. Ведь карлик пропал. Ревтут, цирковой мальчик и кучер прочесали часть леса, но так его и не нашли.