Ключ в руке, никого на чердаке (СИ)

Рассказать о нём я не могла никому. Нет, подружкам я сказала, что мне нравится такой-то музыкант и его, кажется, хотел играть мой любимый актёр. Об актёре они знали и согласились, что Мейлир на него похож, хоть и красивее, попросив не обижаться. Да, он был красивее, именно так, как в статье и написано, но и такая потрясающая внешность голосу проигрывала! Меня, как говорится, заворожило. Голосом, а не красотой, хотя, наверное, поверить в это трудно?

Всё рассказывать не хочется. Знаю, есть такое слово “крышеснос”. Оно так-то ничего плохого не подразумевает, но иногда мне казалось, что крыша моя, в самом деле, куда-то уносится, когда Мейлир поёт. Разве это нормально, когда слушаешь песню про дождь и, не загадывая, что представишь, о чём там поётся, видишь это всё? Стекло в каплях дождя, мокрые листья за окном, стволы деревьев, сам дом изнутри, такой обычный деревянный дом с полками, заставленными книгами… будто сама оказываешься там и чувствуешь себя героем песни, наблюдающим за дождём, думающим о своём, ожидающим свежего, будто умытого воздуха за дверью…

Нет, может, ничего странного в этом нет, тем более у меня, как говорят, “развитое воображение”, но видеть голос… как можно видеть голос? А голос Мейлира я видела, да-да. Описать это трудно и это уж точно какая-то галлюцинация, но я видела голос. Сама, а не пытаясь представить. И в те дни я даже витамины не принимала. Не знаю, возможно ли это отразить на бумаге, хоть словами, хоть красками. И возможно ли нарисовать в кино выражающий это спецэффект. Это как во сне. Там всё просто и понятно, пока ты спишь, творящееся не удивительно, а если пытаешься об этом рассказать, когда проснёшься, такой бред выходит! То есть, голос-то я видела. Но что можно сказать об этом? Как перенести то, что видела, в реальный мир, как выразить в словах и как буквами описать? Вот пишу я о золотом шаре, похожем на солнышко, к которому тянутся руки, мне одновременно страшно от его красоты и хочется потрогать это чудо, но это не то, и это такая глупость!

Потому я почти молчала. Конечно, подруги знали, что я слушаю Мейлира, знали, как он у меня в телефоне оказался, удивлялись, как мне мог понравиться музыкант, пропавший давным-давно и сейчас наверняка состарившийся и уже не такой красивый, как был. Подруги не очень верили, что меня покорила музыка, а не красота. Он, конечно, был прекрасен, ему не льстили: высокий, статный, чёрные волосы до середины спины. Но голос был во много-много раз красивее его облика, хотите верьте, хотите нет! Знаю, что повторяюсь, но об этом голосе я могу говорить, наверное, долго-долго. Подруги даже подшучивали надо мной, но не зло. Мне всё равно было хорошо: я жила своей жизнью, слушала Мейлира, видела его песни (надеюсь, что видела я всё правильно…), никому о том не говорила и была счастлива, потому что это и было кусочком счастья, необходимой деталькой паззла. Видеть песни, конечно, тот ещё бред, но, если подумать, может, никакой фантастики в этом нет? Просто Мейлир, его талант и его прекрасный голос так стимулировали моё и без того развитое воображение. Мне нравилось это. Но и без этой музыки и этого музыканта в моей жизни было много замечательного, всё же настолько зацикливаться на певце глупо. Я просто слушала музыку и наслаждалась прекрасным голосом, мелодиями и тем, что рисовалось в голове. Общалась, училась, помогала маме с Гришкой. Жизнь как жизнь, может скучная со стороны.

Так прошло два года. Скоро выяснилось, что брат болеет, но об этом я уже говорила. Мы переехали в другой район, тот самый, где сосновый бор в паре километров от дома, Гришке для дыхания полезно, добираться недолго и мамина работа недалеко. Мне, правда, пришлось менять школу. Родители говорили, что до старой теперь слишком далеко. Я так не считала, но школа, куда меня перевели, была близко к дому, буквально метров триста по аллее. И к тому же эта школа в городе считалась “блатной”, такие там были учителя и руководители. По слухам, директриса познакомила мэра с его будущей женой, когда я проучилась там подольше, я нечаянно услышала это в разговоре охранника с буфетчицей. Вот так. Наверное потому моя прежняя классная руководительница часто говорила, что для репутации в будущем можно только числиться в той школе, даже уроки не посещая, а школьное руководство и последнего двоечника-хулигана выставит ребёнком-индиго, если потребуется. Тогда я её не понимала, но после переезда вспомнила эти слова. Хотя понимания, как в жизни поможет номер школы, мне не прибавилось, но это значения не имеет.