Переводчик ничего не ответил. Да и знал ли он ответ? Если кто и мог мне помочь, то только старейшина. Мне стоило вернуться в палатку, чтобы потрясти этого Котофеича как следует. Решительно я подошел к домику старейшины и хотел откинуть полог, за которым был вход. Был. Потому что теперь меня встретила просто натянутая ткань. Видимо, вход был с другой стороны. Я обошел шатер, но нигде не встретил входа. Это была просто палатка без окон и дверей!
– Где он? – обернулся я к переводчику.
Тот смотрел на меня ошарашенно. Видимо, исчезновение входа в шатер старейшины изумило его не меньше.
– Эй! – Постучал я по палатке рукой. – Ты слышишь меня?
Ответа не было, напротив, от моих ударов ткань вдруг задрожала и удивительным образом упала вниз, словно под ней не было никаких опор. Спустя пару секунд на земле красовался пузырь из цветастого брезента, который колыхал ветер. Я взялся за нижний край палатки и приподнял его. Внутри было… пусто!
– Что происходит? – не совсем уверенно спросил я. – Где твой старейшина?
Мой собеседник вновь испуганно затряс головой и пролепетал:
– Ты удалил старейшину! Пожалуйста, прошу тебя, не удаляй меня!
– Никого я не удалял! – ответил я слегка раздраженно, удерживая полог шатра в правой руке. – У вас тут самих какая-то чертовщина происходит. Кот у них старейшина, я у них – Хранитель!
Переводчик только согласно кивал, опасливо глядя на мою левую руку, которой я жестикулировал. Наверное, он искренне опасался, что еще секунда – и в ней может блеснуть молния, которая поразит его как нетрезвого сатира, кривляющегося перед Зевсом!
– Постой, давай мыслить логически, – продолжил я, стараясь побороть свое волнение. – Ведь если я – Хранитель, как ты говоришь, я должен знать все. У меня должна быть информация… Или… она в зеркале?
Толмач смотрел на меня с благоговейным ужасом.
Я открыл левую ладонь и повернул к себе зеркальце. Теперь я смотрел в него внимательно, переводя взгляд с глаза на глаз, потом на нос, на рот своего отражения. Я силился отыскать в нем что-то кроме щетины, сведенных бровей и капельки, возникшей от холода на кончике моего носа. И вдруг мне показалось…
Это было очень странное чувство. Как будто зеркало не совсем отражает то, что находится перед ним. То есть я был там, в нем. Но как будто между мной и моим отражением проходила какая-то грань. Я шмыгнул носом, но… в отражении ничего не произошло! Мой анфас остался так же недвижим!
Подняв голову, я увидел, что все вокруг словно замерло в состоянии стоп-кадра. Переводчик стоял чуть поодаль, лицо его выражало все то же беспокойство и удивление. Ветер полностью стих. Более того, исчезли вообще все звуки, которые меня до сих пор окружали. Я разжал руку, выпуская полог палатки, однако еще более пугающие вещи произошли со мной самим. Я просто хотел разжать руку, но она осталась на том же месте, что и раньше. Я сам стоял как вкопанный и видел теперь это со стороны! Я был вне своего тела.
По моему желанию этот стоп-кадр начал вращаться в сторону, открывая то, что было у меня за спиной – вершину, снежную шапку Арарата, облака, застывшие в небе. Все было так, словно я оказался внутри гигантского фотоснимка, в который какая-то запрещенная китайская технология поместила меня самого! Я мог свободно перемещаться в этой картине. Причем «перемещаться» – термин неверный. Я просто мог видеть всю картинку целиком, со всех ракурсов сразу, со всех возможных точек. Мир вокруг меня стал разрастаться. Я словно отдалял от себя эту фотографию, и масштаб резко увеличивался. Я видел горные хребты, континент, Землю, Солнечную систему, Млечный Путь, соседние галактики, удивительные вихри ярких звезд и пугающую глубину черной материи!
Теперь я знал все.
Это я сделал сам. Чего боялся больше всего в жизни, то и произошло. Потеря, с которой нельзя было смириться. Она, как тонкая игла в сердце, сидела глубоко и прочно. Но она и вела меня сюда – к началу моего пути, и все дальше путала следы моих преследователей.
Такова судьба Хранителя – жертвовать самым дорогим, что у него есть, когда приходит время.
Но иначе тогда было нельзя. Слишком уж близко они подобрались.
Источник.
Наивные, они даже не предполагают, сколько бед, страданий принесет им его открытие и как горька вода в этом колодце знаний! Я знаю об этом. Я испробовал ее, чтобы, как и многие до меня, кому было доверено хранить его в тайне, защитить человека. Это безумное и деструктивное существо. Но при этом – самое лучшее, что у нас получилось. Любимое дитя, без которого не было бы и мира. Потому что только он находит информацию по крупице, выжимает по капле. Исследователь и архивариус. Неутомимая букашка – он бережно собирает знания, которые становятся ему известны. Систематизирует их, дает всему свое название и определяет место в истории. Лишь он один может ее принимать и передавать ее по наследству.