Ключи к декабрю

они разумнее, чем мы считали? Это едва ли возможно –

их предварительно долго и тщательно изучали биологи. И

все же странно.

Ветры ужасные. Порой они застилают небо черным

пеплом. К юго-востоку наблюдается сильная вулканиче-

ская деятельность. Из-за этого пришлось перевести

Станцию 4 в другое место.

Теперь в шуме машин мне чудится пение Санзы. В сле-

дующий раз непременно ее разбужу. Думаю, к тому вре-

мени кое-что образуется.

Нет, неправда. Это эгоизм. Просто я хочу чувство-

вать ее возле себя. Иногда мне приходит в голову мысль, что я – единственное живое существо в целом мире. Го-

лоса по радио призрачны.

Громко тикают часы, а паузы заполнены машинным

гулом, то есть тоже своего рода тишиной, потому что

он постоянен. Временами у меня возникает чувство, что

его нет, он пропал. Я напрягаю слух. Я проверяю индика-

торы, и они говорят, что машины работают. Но, воз-

можно, что-то не в порядке с индикаторами… Нет. Со

мной…

А голубизна Песков – это зрительная тишина. По

утрам даже скалы покрыты голубой изморозью. Что

это: красота или уродство? Не могу сказать.

По мне – это лишь часть великого безмолвия, вот и

все. Кто знает, может, я стану мистиком, овладею ок-

культными силами, достигну Яркого и Освобождающего, сидя здесь, в окружении тишины.

Возможно, у меня появятся видения.

Голоса я уже слышу. Есть ли в Бесплодных Песках

призраки? Кого? Разве что того двуногого…

Интересно, зачем оно пересекало пустыню? Почему

направлялось к очагу разрушения, а не прочь, подобно дру-

гим своим сородичам?

Мне никогда этого не узнать.

Если, конечно, не будет видения…

Пожалуй, пора надеть костюм и выйти на прогулку.

Полярные шапки стали массивнее: началось оледене-

ние. Скоро, скоро все образуется. Скоро, надеюсь, молча-

ние кончится. Однако я порой задумываюсь; что, если

тишина – нормальное состояние Вселенной, а наши жал-

кие звуки лишь подчеркивают ее, словно черные крапинки

на голубом фоне? Все когда-то было тишиной и в тишину

обратится – или, быть может, уже обратилось. Услышу

ли я когда-нибудь настоящие звуки?.. Снова чудится, что

поет Санза.

Как бы я хотел сейчас разбудить ее, чтобы она была

со мной и мы походили бы вместе там, снаружи… Пошел

снег».

Джарри проснулся накануне первого тысячелетия.

Санза улыбалась и гладила его руки, пока он, извиняясь, объяснял, почему не разбудил ее.

– Конечно, я не сержусь, – сказала она. – Ведь в прошлый раз я поступила так же.

Он смотрел на нее и радовался тому, что они понимают друг друга.

– Никогда больше так не сделаю, – продолжала Санза.

– И ты тоже не сможешь. Одиночество невыносимо.

– Да, – отозвался он.

– В прошлый раз они разбудили нас обоих. Я очнулась первая и не велела тебя будить. Разумеется, я разозлилась, когда узнала, что ты сделал. Но злость быстро прошла, и я часто желала, чтобы мы были вместе.

– Мы будем вместе.

– Всегда.